(Не)пристойное предложение
Шрифт:
3
Я выхожу из переговорки, не до конца понимая, что только что случилось.
Вот так вот внезапно случилось непорочное зачатие — я беременна. Кто бы мог подумать, что я вляпаюсь в настолько идиотскую ситуацию, но мне пришлось, верно? Пришлось действовать резко, грубо, решительно…
Марк Евгеньевич прав — я сумасшедшая. Прыгаю с головой в безумные неприятности и только потом понимаю, с какой высоты сиганула! Ну какая же я беременная? Ну что мне теперь с этим делать? Инсценировать, может, выкидыш? Господи, это уже совсем ни в какие ворота!
— Капец, — бурчу я
Куда?
Да хрен знает. За своими потерянными мозгами, по всей видимости.
— Диана Андреевна! — зовет меня менеджер Миша.
Но я не обращаю на него внимания. Потерпишь, Мишенька! У меня тут не все дома. Меня чуть не уволили! Вот это наглость! Я дни и ночи посвящаю работе, а Марк, черт его подери, Евгеньевич выдает такие перлы
— Диана! Куда ты так мчишься, дорогая?
Вот тебе на.
Прямо передо мной вырастает врагиня-Агнесса. Я резко торможу, едва не врезавшись в ее кривой нос, а коллега натянуто улыбается.
Задумала что-то, сто процентов.
— Мне отойти надо, — тут же выстреливаю я, не давая ей шанса сказать лишнее. — Чуть позже поговорим, ладно?
— Подташнивает?
Просто.
Прекрасно.
Агнесса невинно хлопает ресницами, а я тупо переспрашиваю:
— Что, прости?
— Подташнивает? Ты не волнуйся! Это вполне нормально. Хотя, конечно, все зависит от срока… У тебя уже сколько? Ты такая худенькая… наверное, мы бы уже давно заметили изменения! Или срок небольшой?
— Срок? — взвизгивает моя секретарша Катя, прихлопывая в ладоши. — Неужели вы ребеночком решили обзавестись, Диана Андреевна?
— Я не…
— Еще как решила, — отвечает вместо меня Агнесса. — Вы простите, но я стала свидетелем вашего разговора с подругой. Поздравляю, Савельева!
— Да будет тебе…
— Нет, нет, поздравляю от всей души! Тебе, конечно, придется в декрет уйти… Но ничего. Потом вернешься и опять возьмешься за работу.
«Ага. Если ты встанешь на мое место, вернусь я в руины».
Сердце так и сжимается от ужаса и стыда. Вокруг меня образуется целая толпа, и я чувствую себя диким зверьком на выставке. Стажер Ася лыбится во все тридцать два зуба. Мишка в шоке, как и остальные мои постоянные работники. Еще бы! Мегера-Савельева решила пустить корни. Уверена, все они размышляют о том, как несладко придется моему «цветку жизни».
— Так на каком вы месяце?
— Вы собираетесь уходить?
— А кто же счастливчик? Кто папаша?
— Диана Андреевна, колитесь! Мальчик или девочка?
Голова так и кружится! Я растерянно гляжу на лица своих коллег, а потом выпаливаю первое, что приходит на ум:
— Меня и правда сейчас вывернет…
Толпа тут же расступается, а я, картинно прикрыв ладонью рот, мчусь, как можно дальше от любопытных глаз. Да уж, врать я умею.
Свернув за угол, я врываюсь в одну из переговорок, где обычно никого не бывает, так как в ней мало места и нет окон, но застываю на пороге… Мда, сегодняшний день нужно вносить в список самых офигенных дней в моей гребаной жизни. Прямо на столе восседает двадцатидвухлетняя дочурка Марка Евгеньевича, которую он взял на стажировку в отдел кадров, а за задницу ее лапает
— Я не… — вот и все, что мне удается произнести.
Покрасневшая от смущения Настасья спрыгивает со стола и принимается впопыхах застегивать блузку. Она с такой скоростью вылетает из комнаты, что я даже выдохнуть не успеваю.
Руслан Игоревич сбегать не торопится. Он медленно поправляет рубашку, черный галстук, а потом усмехается, будто это он меня застукал за чем-то неприличным, а не я его.
— Повезло так повезло.
— Не то слово, — ошеломленно соглашаюсь я.
По правде говоря, неудивительно, что Настя втрескалась в этого мужчину: он высокий, подтянутый, волосы шоколадно-медовые, глаза — изумруды, а улыбка — как лезвие бритвы — ранит глубоко и тонко. Вот только за этой очаровательной ширмой кроется самовлюбленный, эгоцентричный идиот, ценящий только свои интересы. Высокомерный. Расчетливый. Нахальный! Ну а почему бы и нет, ведь людям с такой внешностью и стараться не надо, все и так достается им на блюдечке. Сколько ему? Тридцать два? Тридцать три? А уже на должности финансового директора! И почему же? А потому что связи плюс милая улыбка равняются жизни без проблем и сложностей.
— Чего ты застыла, Диана? — невинно интересуется Руслан, одарив меня дежурной ухмылочкой.
К счастью, меня подобным не проведешь. Я на таких щеголей вдоволь насмотрелась и точно знаю, что их миссия — портить жизнь всем, кто их окружает. В данном случае, Руслан Игоревич с наслаждением уже несколько лет портит жизнь мне.
— А ты далеко метишь.
— Не понимаю, о чем ты.
— Крутить роман с дочкой моего босса…
— Придумаешь же ты глупости, Савельева. Какой роман с дочкой босса? Я пойду дальше работать, а ты проветрись. Ерунду несешь.
— Хорошо, что эта «ерунда» достигла совершеннолетия.
Руслан ступает к выходу, не выдавая своих мыслей, а затем тихо отрезает:
— Подумай несколько раз, прежде чем обвинять меня, Диана.
— Угрожаешь?
— Предупреждаю. За собой ведь утащу. Ты меня знаешь.
— Знаю. — Сплетаю на груди руки, не отводя от змея-искусителя взгляда, а тот продолжает давить ехидную лыбу. — И все равно я не догадывалась, какой же ты мудак, Олшевский.
Мужчина усмехается и со словами «честь имею» удаляется из переговорки. Я же не двигаюсь, надеясь переваривать увиденное. Вот так секретик! Мне ведь стоит только словом обмолвиться с Марком Евгеньевичем о том, что случилось, и Руслан навсегда исчезнет из нашей компании!
Вот так козырь!
Вот же удача!
Этот самодовольный павлин вечно зарезал нам бюджеты, постоянно ставил мне палки в колеса и радовался, когда босс отметал мои идеи. Все нудел и ныл, что я транжира и работаю на себя, а не на команду. Кто бы говорил! Может, и к моему увольнению он приложил руку? Я бы не удивилась, если именно он науськивал Марка Евгеньевича и убеждал его, что я не гожусь и дальше вести линейки наших брендов.
Надо правильно воспользоваться обвалившейся на меня информацией.