(Не)пристойное предложение

Хард Софи

Когда его сдать? Может, прямо сейчас? Господи, руки так и чешутся!

Или же придумать нечто другое? Манипулировать им, шантажировать? Он мне теперь все бумажки подпишет, все бюджеты согласует!

Я еле сдерживаюсь, чтобы в голос не захохотать, как какая-нибудь злобная ведьма из мультика. Но радоваться рано, проблем ведь целая уйма! Мне бы свою жизнь реабилитировать, а потом уже мстить Олшевскому. Коллеги уверены, что я беременна. Марк Евгеньевич в этом уверен. Мне придется притворяться будущей мамашей, чтобы не лишиться работы, но тут сразу

же вылезают две проблемы: первая — мой живот расти не собирается… а по ночам заедать стресс эклерами я не собираюсь сама. И вторая — где раздобыть отца-счастливчика? Просточка с улицы взять не получится. Никто никогда не поверит, что я сошлась с каким-нибудь бариста из дешевой забегаловки. Мне подавай кавалера с целями, амбициями и стальными яйцами. Откуда такой мужчина мне на голову свалится? Уже столько лет живу и ни разу с подобными экземплярами не сталкивалась.

Хотя… может, кого-то подговорить? Натренировать? Деньги у меня есть, я и заплатить могу, а потом…

Потом на меня снисходит озарение.

Неприятное, на самом деле, но вполне себе гениальное.

Непорочное зачатие отменяется! Кажется, я нашла отца своему ребенку, и этот самодовольный индюк не посмеет мне отказать.

4

Я стучусь и прохожу в кабинет финансового директора, не дожидаясь, пока тот даст мне разрешение. Руслан накидывает на плечи дорогущий пиджак и при виде меня устало закатывает глаза.

— Два раза за день, Савельева.

— Соскучилась.

— Неужели? — Он поправляет рукава и вальяжно усаживается в кресло, за которым сквозь огромные окна открывается вид на весь город.

Мы встречаемся похожими, хитрыми взглядами и улыбаемся друг другу. Фальшиво. Холодно. Как заклятые враги, которыми являемся долгие годы.

— Что ж, Руслан, — на выдохе говорю я, усевшись напротив. Закидываю ногу на ногу и расстроенно повожу плечами. — У тебя, кажется, неприятности.

— У меня? — Он игриво вскидывает бровь.

— У тебя, как ни странно.

— Вроде бы не я скоро ухожу в декрет. — Я незаметно стискиваю кулаки, а мужчина усмехается. — Да, слухи у нас распространяются быстро. Мне и шагу ступить не дали, как я узнал о твоем… положении.

— Я бы сейчас волновалась о твоем положении.

— Диана.

— Руслан.

— Что ты здесь делаешь? — Олшевский лениво взмахивает рукой, словно сам Дон Корлеоне, к которому пришел его безликий шестерка. — У меня дел по горло. Займи себя чем-то вне моего кабинета, ладно?

— Шоколадно.

— Ты сейчас серьезно?

— Еще как. — Я придвигаюсь к мужчине. — Прости, мне никак не забыть того, что я увидела. Ты и Настюша… Как думаешь, Марк Евгеньевич сразу же погонит тебя из конторы или позволит две недельки доработать? Лещенко — его очень близкий друг, как ты знаешь. Он ему в такой малости не откажет.

— Ничего не было.

— О нет, было, еще как.

— И кто тебе поверит?

— Я умею заговаривать зубы, ты же в курсе. Плюс камеры везде, если забыл. Добыть запись не составит труда.

— Я

в курсе, что мы терпеть друг друга не можем, и ты вполне могла все это выдумать, лишь бы лишить меня должности. Ты еще и на гормонах… мало ли что тебе померещится в таком состоянии?

— Подшучиваешь над беременной женщиной?! Да ты и правда кретин. Ни чести, ни совести…

«То, что мне нужно», — мысленно думаю я.

— О, только не притворяйся святошей, хорошо? — Руслан откидывается в кресле и с интересом осматривает меня, будто не узнавая. — Уж прости, но, как по мне, ты последняя женщина во всем мире, которую я смог бы представить себе на сносях.

— Кажется, впервые я услышала от тебя комплимент.

— Не благодари. Так кто отец?

— Ты его знаешь…

— Знаю?

— Ага. Вы с ним часто видитесь. Каждый день, я бы даже сказала.

— Я заинтригован, — усмехается Олшевский, запустив пальцы в густые волосы. — Назовешь его имя? Раз уж тебе известен мой секрет…

— С удовольствием. Олшевский Руслан Игоревич.

— В смысле?

— В прямом. — Язвительно улыбаюсь, чувствуя, как сердце барабанит по ребрам. — Ты — отец моего ребенка и мой будущий муж.

Руслан в растерянности округляет глаза, а потом взрывается хохотом. Он с нескрываемым отвращением прокатывается взглядом по моей фигуре, по моим волосам и лицу и в следующий миг заявляет:

— Ну уж нет, я еще не совсем спятил.

— Прости? — оскорбленно переспрашиваю я.

— Переспать с тобой? Ни за что на свете.

— Фу, конечно же, нет! Мне от одного твоего вида тошно.

— Тогда что за чушь ты несешь?

— Никакая это не чушь. — Я поднимаюсь с кресла и расправляю плечи. — Отец моего ребенка… не тот человек, о котором бы я хотела рассказывать в офисе, и мне нужен кто-то, кто сыграет его роль. Вот и все.

— И с какого, прости, хрена, ты решила, что я пойду на такое? — Теперь с места стремительно поднимается и Олшевский. Мы стоим друг напротив друга, точно два хищника, готовые рвануть в бой. — Я похож на идиота?

— О да, именно на него ты и похож.

— Ты спятила.

— Ни капли.

— Пойди все-таки подыши свежим воздухом, Диана! У тебя припадок.

— Нет у меня никакого припадка, кретин! Но припадок случится у Марка Евгеньевича, когда я расскажу ему о том, что увидела в переговорке.

Руслан сердито стискивает зубы, а я широко улыбаюсь.

— Ты не посмеешь…

— Посмею, еще как! Ты столько лет ставил мне палки в колеса! Сказал бы лучше спасибо, что я прямиком к боссу не побежала, а к тебе примчалась. Разве ты не талантливый бизнесмен? Разве не любишь заключать сделки?

— Это не сделка, Диана, — звонким голосом растягивает мужчина, обойдя стол. Впервые мы с ним оказываемся так близко, что я вижу еле заметные веснушки у него на носу и щеках, но, как и следовало ожидать, ничто не способно испортить его образ роскошного красавца. — Это клиника! Тебя в жены? Да как же это надо свихнуться, чтобы согласиться на подобное?