Не прощаемся. «Лейтенантская проза» СВО

– Нам еще в 2010-м, когда учился, объяснили, что будет большая война, – седой майор-пограничник, вытянув шею, заглядывает сквозь лобовое стекло черного микроавтобуса марки «Ситроен». Там на «торпеде» вверх ногами лежит листок – боевое распоряжение на доставку гуманитарки. – Вы военный?

– Пока нет, – «Проза» теребит в кармане смартфон, на него только что пришло сообщение.

«Проза» перед поездкой постригся наголо, потому седина не видна, и он выглядит моложе своих лет.

Под навесом пункта пропуска проходят таможенный и паспортный контроль четыре колонны по три-четыре машины одновременно. На них со всех сторон направлены прожекторы, поэтому светло как днем.

– И зачем вам это надо? – майор пожимает плечами. – Впереди самое горячее время.

– Понимаете… Наше поколение ничего не сделало для страны. Поколение Путина свой вклад внесло, наши детки делают свой вклад сейчас… Потом и кровью, – «Проза» выдерживает пристальный взгляд пограничника. – А мы так… Немного денег заработали – и все… Я должен попробовать. Это будет мой скромный вклад. Мой «подход к снаряду».

Майор улыбается, а «Проза» обводит руками коробки в минивэне:

– У нашего поколения никогда не было чувства большого общего дела. А теперь оно есть.

К микроавтобусу, все дверцы которого заранее открыты, подходит второй пограничник с зеркалом на длинной рукоятке.

– Военное что-то везете? Оружие, квадрокоптеры, прицелы, тепловизоры?

– Нет, только трусы, носки, футболки, принтер и бумагу к нему. Кровеостанавливающее.

– Удачи!

Майор машет рукой, и пограничник с зеркалом проходит дальше. «Проза», наконец, может прочесть сообщение, пришедшее на смартфон:

«“Проза”, жду Вас в 7 км от военного КПП. Номера снимите. “Неон”».

«Нормальный позывной мне нашли», – думает “Проза”.

Перед «ситроеном» стоят два дорогих «мерседеса» с чувашскими номерами. Угрюмые водители, явно братья, усаживаются каждый в свою машину. Спутница одного из них, увидев букву V из скотча на лобовом стекле «ситроена», улыбается и поднимает большой палец вверх. Водитель стоящего позади «жигуленка» с крымскими номерами, размахивая руками, бежит к «Прозе»:

– Идите скорее на паспортный контроль, моя жена вам очередь заняла, а то мы без вас… никак… не сдвинемся.

«Проза» встает за женщиной и слышит ее ответ на вопрос пограничника:

– В Мариуполь!

Через пять километров, проехав военный блокпост, «Проза» останавливается снять номера и осмотреться.

Рассвет. Слева видны серые стены древней крепости. Возможно, это стилизация под древность. Проверить? Не получается. Зоны покрытия здесь нет. «Прозе» приходится отвыкать от привычки лезть в Википедию с любым вопросом.

Справа красный шар отрывается от поверхности Сиваша и постепенно наливается огнем. День будет жаркий.

Два вертолета: «кашка» – Ка-52 и «мишка» – Ми-28 с рокотом проходят на бреющем через солнечный диск.

Следующая остановка – у придорожного кафе. Хозяева, двое мужчин, один – смуглый грек лет 45, второй постарше и седой, разглядывают букву V на стекле с опаской. «Проза» протягивает термос:

– Четыре американо, пожалуйста.

– А сколько сюда влезет?

– Не знаю, – пожимает плечами «Проза», – это термос жены.

Они улыбаются, заходит женщина, которая забирает термос.

Мужчины расслабляются.

– Русские пришли – воровство прекратилось, – говорит молодой. – Раньше страх как было. Тащили все! А сейчас вот не запираемся.

– Мы вам пятую чашку налили, – старик возвращает термос. – Бесплатно.

На перекрестке мигает фарами белый «рено-дастер» без номеров, но с буквой V на лобовом. «Прозу» встречают. Молодой ладный военный без погон выходит из «рено»:

– Вы «Проза»? – протягивает руку для рукопожатия и представляется: – «Неон».

«Проза» просит ехать помедленнее – жалко электронику в багажнике. Дороги Херсонщины в жутком состоянии, результат тридцати лет бесхозяйственности. Первое впечатление – шок.

Пока «Проза» высматривает колдобины на дороге, игнорируя разметку, «рено» и «ситроен» как стоячих обгоняют два военных КамАЗа. Вот кому выбоины на асфальте нипочем.

Дороги пустые. Деревни безлюдные. Из любопытства «Проза» считает встречные гражданские машины, за сто шестьдесят километров всего двенадцать легковых и три зерновоза. Видимо, эти тяжелые грузовики и намесили горбы из расплавленного жарой асфальта, между которыми приходится лавировать.

Двигатель груженого минивэна греется, но пока не критично.

Идиотские матерные надписи на асфальте, тридцать лет не знавшем ремонта, и сгоревшая техника – вот и все, что осталось от украинского государства.

Наконец «Проза» переезжает знаменитый Каховский мост. Американцы почти каждый день бьют по нему HIMARSами, поэтому машины пересекают Днепр по одной. «Проза» аккуратно объезжает метровые круглые дырки, пробитые ракетами в пролете моста. Американцы выбрали пролет на изгибе и бьют, целясь в одно и то же место. Дырок в асфальте две, третья залита свежим бетоном. На столбах и перилах моста колышутся сваренные из металла уголковые отражатели. Их задача вводить в заблуждение головки самонаведения HIMARSов.