Не просто о любви
Шрифт:
– А как же крысы? – всполошилась Олеся, вспомнив вчерашние угрозы.
– У них тихий час. Тебе не холодно? – лицемерно осведомился вьюноша, оглядывая Олесин сарафан до пят.
– Есть чуток, – призналась она, задрав юбку до пояса и не без гордости обнажая стройные еще ноги.
– «Гуччи»? «Макс Мара»? «Каролина Феррера»? – поинтересовался Алекс, пощупав материал Олесиного прикида, и тут же скомандовал по-солдатски: – А ну-ка, встань!
Олеся в недоумении подчинилась.
Ничтоже сумняшеся, депутатское дитя одним широким жестом оборвало подол дорогого Олесиного сарафана до неприличного мини.
– Теперь ты почти такая же красивая, как я, – заявило дитятко и завалилось обратно на песок, любуясь делом своих рук.
Олеся наплевала на «Гуччи», но сам факт бесцеремонного вмешательства в интимное пространство ее ляжек раздражал.
– Не переживай, будет повод купить новый, – заявил Алекс.
Олеся фыркнула.
– Еще не хватало переживать из-за тряпки. Если хочешь, можем тебе из нее трусы сделать, если тебе надеть нечего.
– Боюсь, мои чресла не заслужили еще подобной чести.
– Твои что? – весело поинтересовалась Олеся.
– Надо что-то делать с твоей неграмотностью. Взрослая тетя, а не знает, что такое чресла.
Олеся, хохоча, стукнула его по лбу.
– Да знаю я, знаю. Но один вопрос не дает мне покоя.
– Никаких вопросов о личной жизни. Излишняя откровенность разрушит мой образ мачо.
– Не разрушит, – успокоила малыша Олеся, – ты почему именно ко мне привязался, как банный лист? Помоложе найти не мог?
– Из жалости.
– Из жалости? – Олеся даже спала с лица.
– Увидел тебя с этим телефоном – жалкое зрелище. Ну а потом, когда ты ром пила, стоя на голове, влюбился. Честное слово, ничего сексуальнее в своей жизни не видел.
– А ничего, что, когда я школу заканчивала, ты обоссал свой первый памперс? – вопросила разгневанная не на шутку Олеся.
– Не преувеличивай!
Алекс лениво перевернулся на живот, подставив подруге песчаную спину.
Олеся расстроенно примолкла, делая вид, что изучает морской горизонт.
– Где тут выпить? – спросила она наконец и, поднявшись в указанном направлении, отыскала початую бутылку все того же рома. Недолго думая, сделала большой глоток прямо из горлышка.
– Моралист хренов. Интересно у тебя получается: трахать баб можно, а жениться – ни-ни.
Алекс сел на песке, с безопасного расстояния наблюдая за переменами в настроении подруги.
– Пожалуй, в данной ситуации без штанов я буду выглядеть глупо, – заявил он наконец, натягивая свои короткие туземные брюки.
На фоне их выгоревшей ткани кожа мальчишки казалась почти такой же шоколадной, как у индусов. Слипшиеся от соли волосы, сосульками свисавшие на лоб, придавали ему непосредственное очарование дикости, и Олеся с грустью отметила, что он действительно хорош.
– Хочешь увидеть дворец Посейдона? – спросил вдруг Алекс. – Это здесь, рядом. Ну? Пошли! Если не боишься, – добавил он с вызовом.
Олеся поплелась за ним без большого энтузиазма. На самом деле идти оказалось не так уж и близко, и она успела порядком обгореть с одного бока, обращенного к солнцу.
Очень скоро, к своему удивлению, Олеся поняла, что путь они держат к той самой скале, у которой вчера нарушали границы заповедника. Чем ближе подходили они к цели, тем громче ревел прибой. Наконец она разглядела черные дыры неправильной формы, словно дупла кариеса, выевшие часть горы, спускавшейся неровными ступенями прямо в океан. Сильный шум исходил именно от них.
«Гроты!» – догадалась Олеся, вглядевшись в пенящуюся массу воды, внахлест закрывающую темноту провалов.
– Ты здесь уже бывал? – прокричала она Алексу, стараясь заглушить рокот океана, выдолбившего гигантскую дыру – жилище циклопа.
Он кивнул в ответ.
– Подождем полчаса до отлива и сможем войти внутрь.
– Нет, – в ужасе замотала головой Олеся и попятилась назад, – мне моя жизнь еще дорога. У меня ребенок маленький.
– Не бойся, – крикнул Алекс, – во время отлива там безопасно.
Олеся с сомнением посмотрела на крушащие базальт волны. Алекс потянул ее за руку.
– Да не пойду я, – уперлась она, сдвинув брови в упрямую жесткую складку, – тебе надо – ты иди, а я тебя здесь подожду.
– Кво-кво-квох, – замахал плечами Алекс, со смехом изображая хлопающую крыльями несушку, – что, сдрейфила, курица? Страшно? Мне одному идти опасно, давай за мной!
– Это твое дело, – упрямилась Олеся, с подозрением поглядывая на гроты.
– Да рискни же ты, там по колено, а воспоминаний хватит на всю зиму! Пошли!
Олеся наконец нехотя сдалась и позволила себя увлечь под грандиозные неровные своды, нависшие над непрошеными гостями и способные вместить даже небольшой корабль. Воды и впрямь было немного. Основная ее масса ушла вместе с отливом, освобождая проход в святая святых морского царя на считаные часы. Но, несмотря на ее небольшое количество, идти было тяжело. Неровные, мечущиеся в замкнутом пространстве, но все еще сильные волны не позволяли свободно двигаться, норовили сбить с ног, и, если бы не упрямая уверенность поводыря, сама Олеся ни за что не рискнула бы сунуться в этот миксер.
Кое-где пришлось даже проплыть, так как ноги не нащупывали дно, но богатое убранство пещер так впечатляло, что даже Олеся, оглушенная их мощью, сдалась на милость победителя и просто разрешила увлечь себя из одного зала в другой, потом в третий.
– Это столовая Посейдона, – кричал ей Алекс, отплевываясь от захлестывающих и сбивающих с ног волн, – а там его гостиная. Как тебе это место?
Молодой бог, он двигался легко и смело, прокладывая себе путь между многочисленных и, по мнению Олеси, опасных валунов, придерживая ее за руку. С этой мизерной поддержкой Олеся тем не менее чувствовала себя куда более спокойно, чем без нее, и когда им случалось оторваться друг от друга или упрямая волна расшвыривала их в разные стороны, Олеся начинала паниковать. Но стоило только Алексу поймать ее ладонь в бурлящей пене, как она прекращала прощаться с жизнью и снова обретала опору под ногами.