Не родись красивой...
Шрифт:
— Я могу рыбок тебе подарить. Меченосцев, данио. У меня в другой комнате ещё два аквариума стоят. Отдам маленький, на четырнадцать литров. С растениями. И сачок есть.
— Гриша, спасибо. Мне Рубика достаточно.
— Понятно: дружить не хочешь, — мрачно произнёс Прошкин. — Эх, а я думал, будешь моей гирлой.
— Какой такой гирлой?
— Ну, по-нашему, девчонкой. Девочкой.
— Девочка по-английски: гёрл.
– — Да это я знаю. Просто ребята так говорят.
— Значит,
— Чего любопытного? У каждого парня есть своя девчонка.
— Своя девчонка. Это как? Собственность, рабыня?
— Рабыня какая-то. Во, придумала! Говорю же: моя девчонка. Разве не понятно?
— Твоя?! — Кажется, я не на шутку рассердилась.
— Ладно, отъехали! Остынь. — Лицо у Прошкина затвердело, брови сошлись в прямую линию. — Если не нравлюсь, если считаешь за придурка, урода, чокнутого...
Именно таким его и считала. Но это было вчера...
— Предлагаешь дружить? — подумав, спросила я.
Он не ответил. Однако голову чуть повернул в мою сторону.
— Надо подумать, —добавила я. — Только как-то... рабыня, вещь, собственность...
— Ну сказал, — потупился Гриша. — Можно и забыть.
— Что ж, поглядим... Рубик, — я погладила котёнка, — ты тоже так считаешь?.. Посмотрим, как он будет себя вести. Учти, Прошкин, я, между прочим, весьма важная государственная персона — министр экономики.
— Ух, ты! — словно бы поверив и сразу повеселев, восхитился Прошкин. — Вот это да! Министр. Тогда личная охрана тебе требуется.
— Я думаю обойтись без охраны.
— Как же так, обязательно нужна. Вдруг какой-то злоумышленник что-то нехорошее задумает. Смотришь же телек: там взрыв, там кого-то в подъезде грохнули, да еще с контрольным выстрелом в голову. Если желаешь, могу стать твоим телохранителем. Ни один волос с головы не упадёт.
— Нет, благодарю. За охрану надо платить. А денег в государственной казне мало. Ведь не станешь охранять за красивые глаза.
— Я?.. — переспросил Гриша. — А почему? За Анютины глазки я соглашусь без всяких денег.
В этом нелёгком разговоре я чувствовала себя, в общем, довольно свободно, а тут смутилась, подняла пустое блюдечко, обмыла его под краном и села на свободный табурет.
— Гриша, — переменила я разговор, недавно мне пришла хорошая идея. Интересно, как ты оценишь? Что, если во дворе нам открыть ярмарку? Всякие вещи продавать. Ну, и покупать, кому нужно. К примеру, я могу пошить тапочки. Комнатные. Или ожерелье на шею изготовить. Из бисера. Я в тетрадке у себя рисовала. Всякие... А вот эта браслетка нравится?
Хозяин квартиры с большим интересом осмотрел на моей, уже загоревшей от солнца руке разноцветное украшение из блестевших
— Клёвая... Позавчера один пацан — Сенятка, шустрый парнишка, весёлый, помыл джип у одного американца. Капот, стекла. А потом положил букет васильков. Так американец десять долларов отвалил ему... А за такую штукенцию... — Гришка прищурился, — может, и полета не пожалел бы.
— Долларов? За браслетку?
— Натурально. Американцы же. Есть, конечно, и жадные.
— Ничего себе, — сказала я.— А могу и медвежонка сшить. Или зайца с ушами. Могу продать свои сапоги. Они ещё очень даже хорошие, только тесны стали. А на эти деньги купила бы себе чьи-нибудь другие, размером побольше. А вот ты можешь продать своих лишних рыбок, не нужно и на птичий рынок отвозить. У каждого найдётся, что продать и купить. Ну, как моя идея? Специальный стол поставим. Повесим плакат. Я смешной придумала: «У НАС ДЕШЕВЛЕ, ЧЕМ У ЛЕ МОНТИ!» Что скажешь?
Я ожидала, что Гриша сразу ответит. Нет, задумался. Погладил своё твёрдое, как железо, ребро ладони. Наконец вымолвил:
— Тут охрана нужна. Обязательно.
— Опять ты с охраной!
— Не понимаешь. Ребята с других дворов узнают и придут. Да этот стол твой кверху ногами перевернут. Или налогом обложат. Знаю: есть такие крутые, стороной не обойдут.
— Рекетиры? — нахмурилась я.
— Как везде, — кивнул Прошкин.
— И ты что же, станешь спокойно на это смотреть?.. А-а, — протянула я, — дошло: тебе надо будет за это платить. За охрану. И сколько же процентов? Пять, десять, пятнадцать? Сколько отстёгивают рекетирам?
— Чтобы полный порядок был?
— Конечно! Кому нужны перевёрнутые столы. Ну, ты-то должен знать. Давно имеешь дело с бизнесом.
— А вот за него, — Гришка показал на Рубика, прикорнувшего у меня на коленях, — я деньги просил, требовал?
— Ха! Ещё и за котёнка! Ну, даешь!
— А ты, Анюта, клуб весёлых и находчивых не устраивай. Я что, хоть слово сказал, чтобы платили? Не слышала. И не услышишь. Это говорю твёрдо. Как отрезал! А порядок обеспечу. Можешь не волноваться, никто не тронет.
— За это, Гриша... не знаю, какое тебе спасибо, — благодарно сказала я.
— Но отстёгивать, — подумав, проговорил Прошкин, — всё равно придётся.
Я выжидательно посмотрела на него. Вот это да! На что же, интересно, намекает?
— Не думай, я не дурак. Эту ярмарку для чего придумала? Таким, как бабушка Марья, помогать. Верно?
Что угодно он скажи — я бы так не поразилась. Гришка даже опередил мою мысль. Я до конца ещё не всё обдумала. А он помог. Конечно, это главное. Мне вдруг захотелось обнять Грилу... Но удержалась. Лишь сказала: