Не склонив головы
Шрифт:
После разговора с доктором Эрнст довольный, что так неожиданно и легко сможет осуществить теперь то, о чем думал все эти дни, направился к Органову и сообщил ему о разговоре доктора Майера с высшими чиновниками из Имперского совета.
Сообщение Эрнста Аркадий Родионович воспринял спокойно. Он отлично понимал, что рано или поздно нацисты потребуют у него отчета о работе. Органов не боялся за себя. Еще тогда, когда он давал согласие работать в центральной лаборатории, то знал, на что идет. Но Органов знал и другое — его товарищам-подпольщикам очень нужна именно такая помощь,
Размышляя над сообщением Эрнста, Органов невольно отметил расположение к себе доктора Майера, его тактичность и понимание того положения, в котором оказался он, русский ученый, коллега по работе.
Между тем Эрнст решил сразу же поговорить с Аркадием Родионовичем и по другому, не менее важному вопросу.
— Аркадий Родионович, не согласитесь ли вы оставаться работать в лаборатории в вечерние часы? Нас никто не будет отвлекать от дел. — Увидев на лице Органова замешательство, Эрнст пояснил: — Я уже получил согласие доктора Майера.
— Скажите, Эрнст, вы придумали это специально для меня? — тихо спросил Аркадий Родионович.
— Не все ли равно… Какое это имеет значение?
— Спасибо! — Органов растроганно пожал руку Генле.
Эрнст Генле рано испытал нужду, Отец его потомственный рабочий-металлист — погиб еще в 1938 году, во время налета отряда штурмовиков на демонстрацию, организованную местным комитетом коммунистической партий.
Перед началом второй мировой войны Эрнст, уже будучи сотрудником одного из научно-исследовательских институтов, вступил в Коммунистическую партию Германии.
Недавно Генле получил ответственное задание.
На огромном заводе концерна «Динкельбарх-верке» действовала небольшая, но хорошо законспирированная коммунистическая организация. Коммунисты старались раскрыть глаза рабочим на то, куда ведет Германию стоящая у власти в стране так называемая национал-социалистская партия — партия авантюристов и крупнейших в мире политических преступников. Немецкие патриоты вели неустанную борьбу против военных настроений среди большой части немцев, одурманенных фашистской пропагандой.
Правда, за последнее время в связи с арестом больших групп рабочих, усилившейся активностью охраны из местного отделения гестапо, члены подпольной организации стали действовать еще осторожнее. Однако патриоты не прекращали работы среди рабочих завода.
Когда на завод пригнали «завербованных» русских из России, то немецкие товарищи решили наладить с ними связь. Но немецкие коммунисты годами испытаний были приучены к величайшей бдительности. Они знали, что гестапо особенно строго следит за тем, чтобы не допустить общения немецких специалистов с русскими рабочими в цехах. Немецким подпольщикам было также хорошо известно, как часто гестаповцы в своей практике используют тайную агентуру и особенно провокаторов. Естественно, это настораживало. И немецкие коммунисты решили ждать благополучного случая, лучше присмотреться к русским и, по возможности, проверить, не устроили ли нацисты какой-нибудь ловушки.
После первых месяцев тщательного наблюдения, скрытого, но внимательного изучения
Один из руководителей немецкого подполья концерна «Динкельбарх-верке» — гамбургский коммунист Франц Лебе предложил установить деловой контакт с русскими товарищами.
С предложением Лебе согласились. Его знали как опытного конспиратора. Франц Лебе прибыл на заводы концерна по заданию Центрального Комитета, за его плечами не один год партийной работы. И если уж Франц торопит, значит, надо действительно спешить. Кроме того, без определенного риска при попытке наладить связь с русскими так или иначе не обойтись.
По предложению Лебе наладить связь с русскими людьми поручили Эрнсту Генле. Как научный сотрудник центральной лаборатории и ближайший помощник ее руководителя — доктора Майера, он имел свободный доступ во все цехи завода. Вместе с тем считали, что Эрнст вне подозрений у гестаповцев.
…На следующий день после бомбежки завода Эрнст находился в лаборатории сборочного цеха. К вечеру он увидел, что цеховую лабораторию будут убирать от мусора русские рабочие. Эрнст решил воспользоваться этим, чтобы еще раз без помех понаблюдать за ними. Случай помог Эрнсту сойтись с Луговым и Органовым.
— Все получилось так неожиданно, — рассказывал потом Эрнст своим товарищам. Мне повезло, помог случай…
— Не совсем так, — попыхивая своей короткой трубочкой, возразил Франц Лебе. — К этому, так называемому случаю, мы все готовились.
— Да, это так, — согласился Генле.
— И мне думается, вам, Эрнст, следует теперь удвоить бдительность, у нас нет гарантий, что гестапо не обратило внимания на события в лаборатории. Во всяком случае, нам необходимо некоторое время выждать, понаблюдать. Сейчас это, на мой взгляд, совершенно необходимо.
Прошло недели три. Однажды, засидевшись в своем кабинете, доктор Майер решил зайти в отделение к Эрнсту, где работал теперь вечерами и русский профессор. Когда доктор вошел, Аркадий Родионович и Эрнст, увлеченные работой, не заметили появления своего шефа. На столе Органова лежала маленькая по формату, но ясно вычерченная схема. Русский профессор и ассистент Генле с помощью таблиц и графиков вычисляли коэффициент полезного действия незнакомой Майеру резонансной системы магнетрона. Присмотревшись к ней, Майер понял, что это все относится к передающему устройству локационной станции, по-видимому, очень большой мощности.