Не смей меня... хотеть
Шрифт:
Это объяснение в любви такое? Или предложение встречаться? Или… Или еще чего-то?
Блин! Да что же все так сложно?
— Поняла? — хват жестче еще, взгляд темнее. Страшно! До нервной дрожи. И хочется. Тоже до нервной дрожи. Или сильнее.
— Поняла…
Нихрена не поняла.
— Ты — моя теперь. Ясно? С отцом твоим сам поговорю.
— Нет!
Захар щурится злобно, скалится:
— Не хочешь? Боишься, не понравлюсь?
— Нет, блин! — Боже, да чего же он такой категоричный! — Просто папа
Он молчит, держит, дышит.
А затем глухо роняет:
— Ладно. Сегодня ко мне едешь.
После этого меня целуют, быстро, но жадно, и, не дав возможности возразить, уходят.
Спокойной, расслабленной походкой довольного собой человека.
А я остаюсь стоять у стены, расхристанная, измятая, исцелованная. Офигевшая.
Вот это да!
Вот это перемены в моей жизни наступили!
И как мне теперь, позвольте спросить, это все разруливать?
И, вдогонку к основному вопросу: как на философию идти посреди пары, да в таком виде?
Глава 31
“Выйдешь?”
“Выходи”
“Я на стоянке”
“Я буду ждать столько, сколько нужно”
“Аля, если ты обиделась, то скажи”
“Ты обиделась?”
“Я тебе больно сделал?”
“Не понравилось?”
“Передумала?”
Мишка, сидящий по левую руку от меня, периодически косится на загорающийся и гаснущий беззвучными сообщениями телефон, лежащий на коленях и чуть прикрытый пышной фатиновой юбкой.
Я вижу всплывающие окна смс, но ответить не могу.
Оттого и нервничаю. И бешусь.
Улыбка получается натянутой, кукольной. Хорошо, что от меня особо ничего и не требуется. Сиди, понимаешь, украшай собой общество взрослых дядь и теть.
И как это раньше мне это все казалось нормальным?
А Немой ведь ждет… Сидит, наверно, в своей тачке , на стоянке перед поселком, смотрит на горящие огни нашего дома. Его оттуда видно хорошо…
— Аля, ты что-то скучная, — папа внезапно обращает на меня внимание, — ты как себя чувствуешь?
Вот он, шанс!
— Честно говоря, не особенно хорошо, — я делаю самые несчастные глаза на свете, — я бы хотела… Пойти отдохнуть…
— Я провожу! — тут же вскидывается Олег, весь вечер не сводящий с меня внимательного взгляда.
Вот уж не надо мне этой радости!
Но возразить ничего не могу, не рассказывать прямо сейчас, при папином начальстве, внезапно приехавшем из столицы, родителях Олега, папиных друзьях и коллегах, что мы с этим придурком больше не пара?
Нет уж, не самый лучший момент для каминг-аута…
Я встаю, вскользь замечаю Мишкин острый взгляд, демонстративно вымученно улыбаюсь и, не дожидаясь Олега, а вообще, больше надеясь на его нерасторопность, иду к выходу.
— Милая, может, тебе принести чего-нибудь? — озабоченно спрашивает мама, привставая со
— Нет, — торопливо отвечаю, выдавая еще одну улыбку, — нет, я просто хочу полежать… Наверно, перезанималась. Такая программа на третьем курсе сложная…
Солидные гости кивают, соглашаясь и улыбаясь ностальгически. Наверно, свои вышки вспоминают.
Затормозив из-за мамы, я в итоге вынуждена принимать знаки внимания от своего якобы жениха.
Он открывает дверь, трогательно поддерживает меня под локоток.
Прикосновения его отвратны до тошноты, скриплю зубами, но терплю.
Но сразу после того, как закрывается дверь, резко дергаю локтем, пытаясь вывернуться.
Олег, тут же превращаясь из заботливого няшки в злобного придурка, перехватывает крепче и силой тащит в сторону гардеробной.
Я сопротивляюсь.
Борьба происходит в полном молчании, потому что за дверью наши родители, этот ужин — не просто ужин, а что-то вроде растанцовки перед началом сотрудничества, и наши дрязги только напортят. Впечатление позитивное смажут.
Олег заталкивает меня в гардеробную, закрывает дверь, приваливается к ней спиной.
Я тут же резко дергаюсь, в итоге сумев вырваться, разворачиваюсь к нему, шиплю кошкой:
— Какого хера? Выпусти меня!
— А поговорить, малыш?
Блин, почему я раньше не замечала, какая у него мерзкая, лягушачья улыбка? А что я вообще раньше замечала?
— Не о чем! — отрезаю я, — и запомни, это последний раз, когда я терплю и прикрываю тебя. Если ты сегодня же не расскажешь своему отцу про нас, я расскажу своему. И, поверь, даже краски не придется сгущать, потому что ты и без того чернушник гребанный!
— Ого, как мы разговариваем! Не принцесса, а шлюшка прямо подзаборная! Хотя… Мне нравится.
Он внезапно хватает меня, прижимает к себе, начинает тискать и целовать, сипя в процессе:
— Прекращай уже, блять… Ну побегала и хватит. Я уже извинялся… Ну ты же любишь меня, а я тебя…
— Да ты… Ты ебнулся! — других слов для характеристики его действий у меня просто нет. Словно заевшая пластинка, одно и то же!
Я сопротивляюсь, выламывая руки и извиваясь всем телом. Сильно, Олег еле удерживает, несмотря на свой рост и габариты.
— А чего так? Другого нашла, да? Другого? Кто он? Кто? — рычит он внезапно злобно, встряхивает меня так, что зубы клацают.
— Нашла! Да! — А чего сдерживаться уже? Не пошел бы он!
— И трахалась с ним? — Олег замирает, внимательно изучая мое лицо и, судя по всему, ища в нем признаки лжи. Не находит, злобно матерится сквозь зубы.
— Да! — Выпаливаю я, — и, сразу отвечая на твой следующий вопрос: трахается он лучше тебя! Гораздо!
— Ах ты… — Олег сжимает меня сильнее, до боли, я выпрастываю руку и луплю его по роже. С оттягом и применением маникюра.