Не спрашивай
Шрифт:
Если верить журнальной статье, это и есть вход в художественную галерею Гарри Хочмена. Дортмундер оставил дверь не тронутой, лишь внимательно рассмотрел ее и произнес:
— Хорошо. Давай-ка глянем, может они оставили открытым окно.
— Чон, у них есть сигнализация.
— Сейчас мы и проверим, насколько они хороши и насколько быстрая у них реакция.
— Эту хорошая идея, Чон?
— Супер, Грийк.
Они обошли дом вокруг, передвигаясь медленно, периодически включая фонарик. И вскоре отыскали незапертое окошко в женском туалете.
— Ладно. Который час?
Грийк привел в действие шпионские часы светящиеся в темноте.
— 11:42
— Хорошо, — Дортмундер открыл небольшое окно, медленно сосчитал до пяти и закрыл его. — Сейчас пойдем туда, — сказал он и махнул в сторону одного из сооружений, — и посмотрим на ответную реакцию.
— Хорошо, Чон.
Среагировали они быстро, правда. Дортмундер и Грийк едва успели убраться подальше от здания, как двое парней, схватив оружие в одну руку, а куртку во вторую, выскочили, как ошпаренные из жилой пристройки и трусцой направились в их сторону. Собаки начали гавкать; интересно, почему те не лаяли, когда они бродили вокруг. С собаками так происходит всегда. Они не подают голос, чтобы предупредить или испугать, а потому, что происходит нечто необычное, интересное. До сих пор не перестаешь им удивляться.
Итак, неофициальный ответ на взлом сигнализации последовал меньше чем через минуту вон из тех дверей соседнего здания. И вскоре уже официальное ответное действие — три машины шерифа с включенными мигалками и орущими сиренами — через 11 минут. Как только вой этих трех автомобилей послышался вдали, Дортмундер предупредил Грийка:
— Пора сматываться.
Так они и сделали. Бегом спустились к грунтовой дороге, миновали свалку и Хундай, после свернули в лес. Мощности фонарика не хватило, чтобы справиться с низкими ветками деревьев и высокими корнями. И когда они во второй раз распластались на земле, то решили там и остаться.
Пять минут спустя, сидя на корточках и опасаясь разоблачения, мужчины наблюдали за помощником шерифа. Он приблизился к свалке, лучом фонаря быстро осветил мусор, быстро осветил заброшенный старый автомобиль и пошел обратно к дому.
Обыск пустого замка был долгим и тщательным. Дортмундер и Грийк из-за угла постройки следили за происходящим. Блики света внутри темного замка скользили от окна к окну. Один из людей шерифа вышел наружу и что-то искренне и долго вещал в микрофон своей радиостанции. И, наконец-то, спустя 35 минут после того как Дортмундер поднял и опустил то окошко, машины уехали, но уже куда тише чем в первый раз. Двое вооруженных ребят вернулись к просмотру ТВ. Воцарилась прежняя тишина и покой.
— Сейчас 12:17, — сказал Дортмундер. — Дай мне знать, когда будет 12:50.
— А чу мы будем делать в эту время, Чон?
— Не знаю как ты, но я собираюсь вздремнуть, — ответил Джон.
Он сел в Хундай и как только, казалось бы, погрузился в успокаивающий сон, Грийк тронул его за колено и сказал:
— Без десяти мунут час.
— Окей, — и Дортмундер зевая сел. — Давай сделаем это еще раз.
— То же самое?
— То же самое, — согласился Дортмундер и повел его к открытому окошку — по-прежнему открытому, судя по всему, копы не заметили его — и он повторил «процедуру».
Второй круг: ответная реакция из дома уже короче, почти тридцать секунд. Время реагирования шерифа также короче — девять минут.
Хм, но и поиски по замку прошли быстрее, чем прежде и никто не осматривал Хундай и свалку.
— Отлично, — сказал Дортмундер, когда снова наступила тишина. — И до того, как мы снова…
— Опять, Чон?
— Именно поэтому мы здесь, Грийк.
— Да?
— Да. И до того, как мы начнем, давай-ка воспользуемся твоими шпионскими штучками.
В этот раз, обходя здания, они пустили в ход некоторые предметы. Грийк, например, захватил с собой небольшие микрофоны на присосках. Достаточно спрятать их в укромном местечке на окне и радио, как только вы настроите его на нужную частоту, воспроизведет каждый звук в комнате.
Более мощный и чувствительный микрофон закрепили на двух острых — Ой! — креплениях в галерее, помещении без окон. Еще одно оборудование подключили к четырем телефонным линиями, что тянулись от замка и резиденций. Все эти предметы подключили к радиооборудованию в багажнике Хундая. Оборудование было устаревшим, не новым и прошло через несколько рук, но Грийк еще в Нью-Йорке протестировал его и счел годным.
Только в пять минут третьего они закончили. В доме погасили огни и выключили телевизор. Тишина и покой царили среди гор. Дортмундер направился к незапертому окошку, чтобы… и обнаружил его закрытым.
— На этот раз они нашли его.
Грийк зевал и зевал:
— А теперь пойдем домой? — спросил он.
— Пока нет.
И Дортмундер потащился к входной двери дома. С помощью своего собственного куска гибкого металла, не оставляя следов, он взломал дверь, медленно сосчитал до пяти, захлопнул и ретировался вместе с Грийком за дом. Загорелись огни в соседнем здании.
На этот раз спустя почти две минуты двое вооруженных парней выскочили из дома, и через семнадцать минут приехало три машины шерифа. Осмотр замка на скорую руку. Дортмундер и Грийк, переключая частоты, меняя микрофоны, слушали, как люди шерифа передвигаются по замку. Стражи закона начали злиться:
— Должно быть, короткое замыкание, — говорили они друг другу.
А ребята из дома убеждали, что с утра первым делом позвонят в сервисным центр.
Дортмундера куда более интересовало, что те скажут, когда дойдут до галереи.
— Подожди минуту, надо проверить то помещение, — послышался голос, по которому Джон узнал местного жителя.
— Черт, — ответил ему другой, — я отсюда вижу, что там пусто. Это должно быть короткое замыкание.
— Хорошо, хочешь, я пойду туда или не стоит? По-моему и так все понятно.
— Не-а, черт с ним.
— Ну, если ты так думаешь.
Проверка замка в этот раз прошла очень энергично и ограничилась в основном лишь беглым осмотром комнат с порога, как это сделали в галерее. Вскоре люди покинули замок и на прощание пожелали друг другу спокойной ночи.
После того, как толпа вышла и за ней захлопнулась парадная дверь, Дортмундер и Грийк отключили радио в замке, но продолжали контролировать телефонные разговоры.
— Сейчас они будут звонить, — сказал он, и послышались гудки и треск как при междугороднем звонке.