Не то, что кажется
Шрифт:
– Я получу выволочку, что сбежал от охраны, – шепнул Пит. – Но, думаю, завтра.
Оказавшись в комнате, мы снова вернулись к тому состоянию недосказанности, которое накрывало нас, когда мы были в этой комнате одни.
– Камера выключена, – констатировал Пит.
– Угу.
– Если хочешь, иди в душ первой, – предложил парень.
Я молча ухожу в ванную. Мне нужно обдумать всё произошедшее. Уже хоть какой-то сдвиг: Джо в относительной безопасности, у нас есть влиятельные друзья и примерный план. Но всё очень шаткое, слишком много моментов
Вода выключена, полотенце обёрнуто, мокрые ноги оставляют следы на натёртом до блеска полу. Хоть бы не поскользнуться. Хотя для убедительности лишний синяк не помешает.
Чёрт, я снова забыла взять халат. Попросить через дверь опасно, вдруг, камера активирована. Придётся выйти в полотенце. Когда я сделала это в прошлый раз, места на бёдрах, где вынужденно касались руки Пита, жгло ещё долго.
Выхожу в комнату, вопросительно смотрю на Пита и получаю отрицательный кивок в ответ. Безопасно.
Подхожу к окну, оставляя Пита сзади, собираюсь с силами, чтобы высказаться ему по поводу всех этих недомолвок. Уж слишком дорого они стоят. Я сегодня чуть с ума не сошла, снова поверив в его ложь. Мне это призрачное доверие далось слишком нелегко, чтобы вот так проверять его на прочность.
– Пит…
Набрав полные лёгкие воздуха, поворачиваюсь, но слова застревают у меня в горле при виде развернувшейся картины. Пит стоит спиной ко мне, повернувшись лицом к шкафу, как раз стягивая футболку. Я знала, что он сильный, но без футболки видела его лишь на наших первых играх, но тогда он был голодным, умирающим мальчиком, а теперь передо мной повзрослевший, тренированный парень.
Странно себя чувствую. Разве не о побеге я должна сейчас думать? Не о том, как спасти друзей? Но моё внимание против воли почему-то концентрируется на тёмно-красных полосах, пересекающих упругие мышцы. Шрамы. И единственное желание – это провести по ним пальцами, прикоснуться к его боли, разделить её.
Боль. Воспоминания о ней разбивают любые ощущения. Мне тоже было больно. От его рук. На моей спине не останется таких ярких полос, потому что Пит бил не так сильно, как били его, к тому же предварительно смазал плеть каким-то обезболивающим. И всё же… Полосы на душе сотрутся не так скоро, если вообще сотрутся.
– Что?
Вопрос застал меня врасплох. Пит, обернувшись в полоборота, вопросительно смотрел на меня. Точно, я же его позвала. Мне показалось, или на его губах скользнула насмешливая улыбка?
– Ничего. Всё потом, – говорю, отводя глаза в сторону. – Ты бы оделся.
– Ты не меняешься, – тихо сказал Пит, надевая другую футболку. Могу поклясться, что в его голосе слышен едва сдерживаемый смех. – Столько всего случилось, а ты всё ещё смущаешься, когда я раздет.
Поскорее бы закончился этот нелепый разговор. Я чувствую себя неуютно, тем более Пит как-то свысока об этом говорит.
– Ну, у меня не было столь искусных учителей, как у тебя.
Пит нахмурился, услышав мой ответ. Ну и пусть. Я не буду скрывать своего отношения к ЭТОЙ.
– Китнисс,
Я уже готова была съязвить в ответ: это моя защитная реакция, но Пит вдруг коснулся пальцами моих волос. Сегодня было слишком много эмоций, а это – точка кипения. Дрожь, пробежавшая по телу, могла стать толчком к необдуманному поступку. Но Пит отдёрнул руку и отошёл на несколько шагов.
– Прости, я не хотел тебя пугать, – видимо, он неверно расценил мою дрожь, приняв её за страх от его прикосновения. Странно, но именно сейчас о страхе я подумала в последнюю очередь.
– Я не испугалась.
– Китнисс, – продолжил он, – завтра тебе предстоит встретиться с Гейлом. Сноу настоял. Нужно будет очень постараться: Гейл не должен ничего понять, должен поверить в легенду.
Новость выбивает меня из колеи, глубоко внутри я знала, что это может произойти, но всё же думала, что этого получится избежать. Мне придётся лгать другу, изображать из себя жертву, тем самым причиняя ему боль. Невыносимую боль.
– А мы никак не можем посвятить его во всё? Предупредить или намекнуть, что это фарс?
– Мне жаль, но Гейл должен поверить. Сноу будет пристально за всем наблюдать, зная, как ты им дорожишь. Попытка предупредить Хоторна может дорого обойтись и для нас, и для него.
– Да уж, тебе ли не знать, чего стоит быть дорогим мне человеком, – отвечаю, не веря, что сказала это. Но вдруг на душе становится легче. Я сказала – я сделала это.
Пит посмотрел на меня долгим взглядом, потом открыл рот, чтобы что-то сказать, но, видимо, передумал.
– Иди в постель, мне нужно в душ.
Сон долго не приходит в эту ночь. Я уже вижу глаза Гейла, в которых плещется гремучая смесь боли и гнева, когда он видит меня в образе пленницы, наложницы бывшего жениха. Уверена, завтра Пит выложится по полной в этой роли.
***
Утро встречает нас хмурой, сырой погодой. В воздухе висит дождь, но я знаю, что в Капитолии он никогда не пойдёт. Здесь что-то распыляют в небе, чтобы избежать осадков. Мне хотелось бы увидеть дождь, подставить лицо под свежие холодные капли, как когда-то мы с Гейлом делали в родных лесах. Именно в такие моменты мы ощущали пьянящий запах свободы – призрачной и ненастоящей, но всё-таки свободы.
Мне безумно хочется верить, что всё получится, что мы сможем выскользнуть из цепких лап Сноу, сбежать из каменных казематов Капитолия, от его фальши и жестокости. Но что будет дальше? Даже если мы сможем бежать, даже если спрячемся? Что нас ждёт? Снова восстание? Через это мы уже проходили. Или будем прятаться до конца жизни? Сможем ли?
Тысячи вопросов превращают мозг в кипящий котёл. Мама, Прим, Гейл, Хеймитч, Пит… Где найдётся место всем нам? Или я опять чего-то не знаю?
Сегодня время идёт слишком быстро, неумолимо приближая ужасный момент. Я начинаю сомневаться, смогу ли быть убедительна? Я должна.