Не уходи. Останься
Шрифт:
— Я не собирался показываться тебе на глаза.
— Знаю, — она кивнула, — Не знаешь, почему мне иногда снится, что я беру пистолет и пускаю себе пулю в лоб? И главное, этому радуюсь, ведь все, наконец, кончится. Не знаешь?
Он отворачивается от нее, смотрит на стену.
Он знает. Конечно, он все знает, но надеялся, что ей никогда этого узнать не придётся.
Руслан молчит. Ему сказать нечего. Не знает, как в слова обличить все, что грызет изнутри многие годы. Как
— Хочешь, я сама это сделаю? — она вдруг срывается с места, хватает свой глок и подходит к нему, — Хочешь?
Заглядывает в глаза, пытается что-то там найти, но не находит, хмурится, а глаза становятся практически стальными.
Одной рукой прижимает его голову к себе. Щека к щеке. Висок к виску. И холодное дуло пистолета касается кожи.
— Одним выстрелом все решу, хочешь? Одной пулей две жизни, хотя скорее даже больше, — она зашептала ему на ухо, опаляя горячим дыханием кожу, — Раз, и все, — нет больше ничего. Муки. Боли. Вины. Ничего нет. И там тоже, я знаю, я там была. Там пусто, Рус, пусто. Но нам-то с тобой не привыкать, мы живьем в адском котле жарились, да?! Остальное уже не страшно.
Дима будто сошла с ума. Точно. Абсолютно.
Держала пистолет у его виска и шептала торопливо. Захлебываясь своей и его болью.
— За что ты себя винишь? За что наказываешь? За отца? Туда ему и дорога, нам при жизни досталось, а ему после смерти адского пекла будет мало, понимаешь? Мало! — она почти проорала это, но он не шелохнулся. Ее палец на спусковом курке мог дрогнуть и тогда уж точно конец. Им обоим. Сразу. Ледяной холод от страха пробрался в самое сердце.
— Я виноват, Снегурка. Перед тобой. Очень. Не уберег, столько боли причинил. Я виноват.
— Виноват, — она едва уловимо качнула согласно головой, — Но проблемы решаются не так, братец. Ты решил бросить меня опять, только теперь навсегда, понимаешь?! Мы через такой ад прошли, и ты решил снова меня бросить насовсем.
Руслан задрожал всем телом, услышав это. Услышав запрятанные слезы и обиду. Ее боль, созвучная его.
Он не хотел ее бросать, не хотел!
— Я жить не хочу, Снегурка! Не хочу так! — просипел ей на ухо, обнял ее крепче, свою руку поверх ее на пистолет, сменил угол выстрела. Ее не заденет, а ему полбашки точно снесет.
— Ты думаешь это выход? — ее рука под его пальцами напряглась и попыталась переломить ситуацию, но он физически сильнее, — А как я потом жить буду? Думаешь, счастливо?
— У тебя есть муж и сын, ради них жить будешь.
— А еще мне нужен брат. Брат, который вернул мне сына и жизнь. Ты себя винишь, и я понимаю почему,
— Ты не можешь меня простить, не можешь.
— Мне прощать нечего, Рус. Ты всю жизнь за моей спиной, сколько себя помню, всегда рядом. Мне нечего тебе прощать, брат.
Она убивает его своими словами. Убивает. Как же, прощать нечего?! Боже! Она не может так думать в самом деле, не может, не должна.
— Нет. Я виноват, Дима, виноват.
— Мы оба покалечены, оба ненормальные. Но… если это не принять, то выход действительно только один, — опять дернула рукой и дуло по прямой направлено в висок, нажатие пальца, и две жизни прервутся, — Но если уж так не терпится повстречаться с батей на том свете, то одного я тебя к этому психу не пущу. Никогда. Хватит с меня этого дерьма. У нас право есть на счастье, я его выстрадала. Но мое счастье без тебя не получается до конца, понимаешь?! Мой брат должен быть рядом, в зоне видимости. Илай по тебе скучает.
Рука дрожит, пальцы немеют и так хочется ей поверить.
— Пойдем домой, Рус, прошу! — она повторяет, давит на висок сильней.
Он вдруг понимает, что это не шутка. Ее пальцы под его напряжены, едва судорогой не сводит, рука подрагивает.
И становится страшно. Еще страшней, чем было до этого. Ужас пробирает до костей.
Одно мгновение и рука дергается.
В кухне прогремел выстрел.
— Идиотка, твою мать! — рявкнул на сестру, осмотрел внимательно ее, пуля ушла в стену, — А если бы задело?
— Ну не задело же, — пожала плечами, — Правда, с ментами придётся разбираться, соседи у тебя так себе.
— У тебя богатый муж.
— У моего мужа и жена, знаешь ли, не последний человек в городе, — она надменно улыбнулась.
— Дура! — заорал он, Руслана трясло от переизбытка адреналина.
— Идиот! — гаркнула в ответ.
— Заткнитесь оба! — рявкнул Сургут, стоявший в коридоре, — Устроили цирк, мать вашу! Что брат не далекого ума, что сестрица!
— А не пойти бы тебе… — начала Димка.
— А с тобой, дорогая, я потом поговорю. А сейчас, с манатками- на выход, оба!
Ждать он никого не стал, развернулся и ушел, хлопнув дверью.
Рус смотрел на сестру. В ее глаза.
Она вовремя за его спиной встала, вовремя.
— Поехали домой? — протянула свою руку ему.
— Поехали — взял ее ладошку в свою и повел из квартиры.
Больше книг на сайте - Knigoed.net