Не уходи. Останься
Шрифт:
Димка снова улыбнулась, коснулась губами его ладони, поцеловала сладко и нежно.
— У тебя За спиной, да.
И все было бы ужасно мило и романтично. Но… Но снова послышались нарочито громкие топающие шаги.
— Народ я все понимаю, — примирение года в самом разгаре, — но мы, на минуточку так, жутко хотим жрать!
Ибрагим, не сдерживаясь захохотал, заглушая своим басом восклицание Димки:
— Ты мне что, сына разбудил?! Сам будешь его укладывать, понял!?
Эпилог
ЭПИЛОГ
Спустя
Катерина вышла из отеля и начала оглядываться по сторонам, ища взглядом мужа и дочку.
Игоря нашла довольно быстро по выгоревшим русым волосам, отдававшим рыжиной, которая ее так смешила и стала поводом для шуток. Муж стойко терпел ее издевательства над своей внешностью, но она подозревала, что это происходит исключительно из-за ее интересного положения.
Они ожидали пополнение через пару месяцев, и она очень надеялась, что это будет мальчик. Шрайману нужен наследник.
Поскольку пол решили не узнавать заранее, то ждали сюрприз. И каждый думал, что будет именно тот пол, который одному из супругов смерть, как хочется.
Игорь вот, например, хотел еще одну девочку.
После появления в их жизни маленькой курносенькой Лины, он настолько разительно изменился, что Катя диву давалась. И искренне была благодарна этой малышке за такие перемены в любимом.
Неудивительно, что Игорь хотел девочку. Он втянулся. Стал тем сумасшедшим папочкой, что сводили своей заботой и контролем не только своих чад, но и их мам.
Она помнила, как было трудно поначалу. Привыкнуть, перестроиться, принять.
Ее тогда еще не муж единолично принял решение об удочерении и это стало первым серьезным испытанием для них обоих.
Потому что… Катя женщина, да, в ней природой заложено любить детей. Своих детей. Но уж никак она не обязана была любить чужого ребенка.
И ее жутко разозлило тогда его решение. Что не посоветовался, не спросил готова ли она, сможет ли?
Но Игорь бы не был собой, если бы не поставил ультиматум: либо она принимает эту девочку и живет с ними, либо не принимает и может валить на все четыре стороны.
Она ушла. Собрала свои вещи, и ушла.
Выдержала три недели и вернулась назад. С запухшим от слез лицом, и исковерканной болью душой. Вернулась к нему, к ним.
Не появилась сразу неземная любовь к Лине.
Она постепенно проникалась материнством. Находила какие-то прелести в общении с маленькой девочкой, которая своими голубыми глазами смотрела на них так… так…, что сердце однажды все же дрогнуло, приняло ее без всяких «но».
Просто Катя поняла, что любит. И все. Не важно, чья кровь в этой девочке, — она ее дочь и все тут! Точка.
И началась еще одна страница в их жизни.
Сейчас, вспоминая это все, становилось стыдно от своих слов и поступков. Но она ревновала своего мужчину к этой маленькой
Успела исправить ошибки и жить дальше, не мучая ни себя, ни других.
Теперь они семья. Настоящая и цельная.
Игорь сидел за столиком в кафе, кормил дочку мороженым и смотрел, как к нему немножко вразвалочку, походкой, похожей на пингвина, идет Катя. Его Катенька.
Кто бы вот мог подумать, что у них все же выйдет?
Он надеялся, да, думал, ждал. Но стопроцентной уверенности не было тогда. Теперь же он и представить не мог, что могло быть совершенно по-другому.
— Кушать будешь? — Катя мягко приземлилась в плетеное кресло, Игорь ласково погладил ее по щеке и подозвал официанта, заказал завтрак для жены.
— Игорь, я не могу столько есть, честно.
— Пока существует возможность питаться нормально свежей и полезной едой, кушай впрок. Скоро уезжать, роднуля, в Москве такого разнообразия не будет.
Жена со вздохом все же согласилась, и принялась за апельсиновый фреш.
— Хорошо, что вырвались в отпуск, да?
Она с улыбкой погладила дочь по волосам, убрала за ушко выбившуюся прядку.
Отпуск вышел неожиданным, совершенно.
Он не планировал до родов везти семью отдыхать, не считал это безопасным, но Катя воспротивилась, закатила почти что скандал, и сама заказала билеты и отель.
И вот теперь они в Греции, почти вторую неделю наслаждаются солнцем, морем, вкусной едой и полным отсутствием работы.
Иногда, в связи с отдыхом и свободой от работы, его мысли возвращались в прошлое. К тем событиям, что привели его к семье, к его девочкам.
Вспоминал Димку, Рому, даже Кимуру который ушел от него как только восстановил здоровье до конца.
Димитрия… она всегда будет в его сердце незаживающей занозой. Его беспокойством, что время от времени возвращается к нему в мысли, терзает неизвестностью.
За эти годы он мог бы давно все узнать. Но ему хватало того, что и так было известно всем. Сургут живет и процветает, со своей женой и сыном. Который, оказывается, был жив. Слухов было полно на эту тему. То ли его жена скрывалась пока он разбирался с врагами, то ли они разделились, а мальчика хорошо спрятали.
Это все слухи. Игорь же подозревал, что их сына спрятало третье лицо, тот, кто тогда спас Диме жизнь.
Он рад, правда рад, что их сын жив и здоров. Они вместе и все хорошо. Но ведь могла хотя бы написать или позвонить. Не чужие ж ведь.
Но нет, так нет. Он знал, что она жива и у нее все хорошо, — большего и не нужно. Хватит того, что он знает.
Так он себя убеждал. Иногда успешно, иногда нет.
Возможно, ей просто не хочется возвращаться в болезненное прошлое, и в конце концов это ее право. Она натерпелась в жизни. А то, что он беспокоится, — мелочи.