Не верь, не бойся, не проси или «Машина смерти»
Шрифт:
Мы с Аржанцевым одновременно выскочили из машины и бросились к «линкольну». Но подбежав, обнаружили, что можно было не слишком торопиться. Киллер сработал профессионально: кровь так забрызгала кожаный салон роскошного автомобиля, что он больше походил на скотобойню. Все четверо сидевших в машине были мертвы. Хрустя осколками разлетевшихся вдребезги стекол, я подошел к лежащему на земле оружию и склонился, чтобы рассмотреть его поближе.
— "Беретта", — пробормотал Аржанцев, присаживаясь рядом на корточки. — Отличная штука для таких дел.
А
Нет, не прав я был вчера, когда сам себя уверял, будто бизнес вроде фураевского не сворачивается. Сворачивается, да еще как! Причем не надо никаких ликвидационных комиссий. Короткоствольная автоматическая винтовка «беретта» заменяет все.
32
Фата-моргана
Навстречу мне по коридору редакции шел собственной грузной персоной Митенька Дранов, и я подумал, что лучшего, чем сейчас, времени закрыть еще одну не закрытую до сих пор тему не будет.
— Ну как, поправил здоровье? — спросил я.
Он сумрачно кивнул, глядя на меня исподлобья.
— Квача убили, — сообщил я. — Сегодня утром расстреляли к чертовой матери прямо в его собственном «линкольне». Смекаешь?
— Чего я должен смекать? — угрюмо поинтересовался он.
— Там сейчас пойдет большая раскрутка всей ихней лавочки: уже работают милиция, прокуратура, все такое прочее. И много чего может выплыть. Тебе не кажется, что самое время героически найти ту кассету?
— А я уже нашел, — ответил он с вызовом.
— Да? — обрадовался я. — И где же она?
— В кармане сумки, которую я как-то забыл у... у Нелли дома.
— Отлично! — сказал я. — Поехали за ней прямо сейчас.
— Зачем так скоро? — спросил он настороженно.
— Как — зачем? — возмутился я. — Покамест ты там лечился, я тут на борьбу с «Интертуром» жизнь, можно сказать, клал! Хочу сегодня же вместе с тобой положить эту чертову пленку Таракану на стол! — И увидев, что Дранов колеблется, наехал на него уже по-серьезному: — Не серди меня, Митенька, ох, не серди! У меня ведь и без всякой милиции может появиться информация, кто тебя пугал и для чего.
Нелли проживала в самом конце Тушина, недалеко от Кольцевой, но драновский «мерседес» донес нас туда за каких-нибудь двадцать пять минут. По дороге мы почти не разговаривали, только я задал один-единственный вопрос:
— Чем же они тебя все-таки взяли, Митя?
И он, вероятно купившись на мой сочувственный тон, с неохотой, но ответил:
— Машину обещали взорвать.
Больше мы до самого Неллиного дома не сказали друг другу ни слова. Пока он поднимался за кассетой, я сидел внизу, размышляя о странностях судьбы. О том, какую роль в ней может сыграть дорогостоящий кусок железа.
При выезде на Волоколамское шоссе я неожиданно для самого себя вдруг попросил Дранова свернуть не к Центру, а в противоположную сторону.
— Хочу тебе кое-что показать, — объяснил я ему.
Мелькнул указатель «Митино», и минут через пять-шесть мы уже въезжали в Ангелов переулок. Здесь я попросил остановиться и предложил вылезти. У Дранова был очень недовольный вид, но сегодня, похоже, он предпочитал со мной не спорить.
— Смотри, — сказал я ему, — видишь во-он те окна на пятнадцатом этаже? — Он мрачно кивнул, и я продолжил: — В этой квартире убили Шиманского. Перерезали горло. И знаешь, почему они так сделали? Потому что были уверены: ты никогда и никому не предъявишь этой кассеты.
— Сволочь, — прошипел Митя с ненавистью. — Ты меня зачем сюда привез? Мораль читать?
— Нет, — ответил я совершенно искренне, залезая обратно в машину. — Не за этим. — И когда он тяжело плюхнулся в водительское кресло, показал ему рукой на темнеющий впереди лесок: — Езжай туда, это самая короткая дорога в город.
Небо уже серело, приближался вечер, и на пустынном проселке было почти сумеречно. Мы проехали километра два, когда дорога стала круто взбираться на холм.
— А ну-ка стой, — сказал я, прислушиваясь. — Тормози!
Дранов затормозил, я резво выскочил из машины и сообщил:
— Колесо спустило!
Выматерившись, Митя дернул ручник и тоже вылез из машины. Пока он обходил свой «мерседес» слева, я обежал его справа и отпустил ручной тормоз.
— Эй, эй! — заорал Дранов, едва успев в последний момент подпереть багажник плечом и теперь еле удерживая машину, чтобы она не покатились под гору. — Ты что делаешь?!
Я в это время уже прошел шагов десять обратно в ту сторону, откуда мы приехали, но на его крик обернулся и ответил:
— Ухожу, как видишь. Оставляю тебя наедине с твоим «мерседесом». Вы сейчас близки, как никогда.
Можете меня осуждать, но, шагая по пустынной дороге в город, я не испытывал ни малейшего сожаления.
Добравшись до редакции, я первым делом поинтересовался, какие новости, и узнал, что меня разыскивают из прокуратуры. Приложенный для передачи мне телефонный номер принадлежал квартире Фураева. Я заглянул к Таракану и сообщил ему, что, похоже, пришло время отправляться на мою Голгофу. Наша судьба решится в ближайшие часы.
— С Богом! — махнул рукой редактор. Вид у него был встревоженный и озабоченный.
Когда я открыл дверь, обыск в фураевских апартаментах шел полным ходом. Со стороны милиции присутствовал Аржанцев, который при моем появлении радостно заулыбался, чего нельзя было сказать о представителе прокуратуры. Хван смотрел на меня, если можно так выразиться, со всей суровостью закона.
— Вы, конечно, думаете, что победителей не судят! — загремел он медным голосом, когда я вошел. — Судят, еще как судят! Но об этом потом. А пока я требую, чтобы вы немедленно выдали следствию все имеющиеся у вас по данному делу материалы!