Не верь, не бойся, не проси… Записки надзирателя (сборник)

Филиппов Александр Геннадьевич

Самохин смотрел на завораживающий палец доктора и боялся дать разгореться затеплившейся вдруг где-то глубоко в груди, может быть, там, где угнездилась зловредная опухоль, надежде.

– Вы у меня далеко не первый пациент с подобным диагнозом, – ободряюще улыбнулся Константин Павлович. – И во всех случаях, я особо подчеркиваю – во всех, когда больной шел на полный контакт, доверял безгранично мне, целителю, следовало полное выздоровление. Стопроцентный положительный результат! Это не чудо, не мистика, а искусство врачевания, причем вполне научно обоснованное. Я могу продемонстрировать вам заключения местных и даже столичных профессоров, подтверждающих после всесторонних клинических исследований

выздоровление моих пациентов, страдавших самыми сложными, запущенными формами рака. Однако лечебная работа подобного рода, я бы сказал, штучная и не может быть применена в массовой практике. И потому, чтобы не создавать ажиотажа, не вселять напрасной надежды во всех страждущих, помочь которым, увы, мы не в силах из-за ограниченных ресурсов, я и мои коллеги не афишируем особо свою деятельность.

Самохин слушал завороженно и чувствовал, как спадает с плеч горькая тяжесть беды. Есть, есть, оказывается, на свете кудесники-доктора, обитающие в таких вот неприметных для глаз большинства закутках, творят там свои чудеса, но – для немногих. И так случилось, что среди избранных оказался и он, простой отставной майор, которых несметно прозябает сейчас по стране, забытых всеми, невостребованных безвременьем, а ему, надо же, повезло!

Однако, недоверие – профессиональное качество старого опера – свербило, кололо остро иголочкой, не давая расслабиться блаженно в предвкушении счастливого избавления от недуга.

– А… чем вы лечите? – смущаясь собственной подозрительности, полюбопытствовал все-таки Самохин.

– Резонный вопрос, – нисколько не обиделся доктор. – Мой метод уникален и рассчитан на активизацию всех защитных сил организма. Что такое рак? Медицине давно известно, что злокачественные клетки периодически образуются в теле любого человека. Причем, вполне вероятно, такие ошибки случаются тысячи раз в течение суток. Но в здоровом организме иммунная система немедленно реагирует на этот процесс и мгновенно уничтожает брак, подобно тому, как отторгается и уничтожается организмом всякое проникшее в него чужеродное тело. Так вот, установлено, что злокачественные опухоли развиваются у людей, чья иммунная система подавлена. Вы понимаете, о чем я? – вскинулся вдруг доктор, не отпуская взглядом, словно на коротком поводке придерживая собеседника.

– Д-да. В общих чертах, – с готовностью подтвердил Самохин и даже уточнил для убедительности: – Я читал…

Доктор снисходительно кивнул.

– Прекрасно! Так вот. Неполноценность иммунной системы, отвечающей за функции защиты организма, может быть обусловлена разными причинами. Биологическими – старением, например, психологическими – стрессом либо внешними факторами – радиацией, химическими веществами, вирусами – той же ВИЧ-инфекцией. И мы для начала попытаемся определить первопричину.

– Курю я, – виновато развел руками Самохин.

– Не в этом дело, – пренебрежительно отмахнулся врач. – Курят миллионы людей, я, например, тоже. Но рак поражает далеко не всех. А вот стрессовые ситуации в вашей жизни наверняка присутствовали. Вы кем служили?

– В зоне. Оперативником, – неохотно признался майор.

– Жена, дети есть?

– Была… дочка. Маленькой умерла. А два года назад – жена.

– Вот видите! – всплеснул руками доктор, будто радуясь приключившимся с пациентом несчастьям. – Конечно же стресс! Вот вам и первопричина беды!

– И… что? – с надеждой посмотрел на него Самохин.

– Мой метод направлен на оздоровление иммунной системы и организма в целом, – увлеченно разъяснил Константин Павлович.

Самохин кашлянул в ладонь, представив обосновавшуюся в его легких штуку, похожую на речного рака, шевелящего злобно зубчатыми клешнями. Поежился, плотнее притерся к вздохнувшему сочувственно

креслу, полюбопытствовал:

– А как эту… иммунную систему оздоровить?

– Вот в этом-то, батенька, и весь секрет! – победно хихикнул доктор. – Моя разработка, так сказать, ноу-хау, действует безотказно. Причем помогает людям, находящимся в безнадежном почти состоянии. Но, разлюбезный Владимир Андреевич, есть немаловажный нюанс. – Константин Павлович опять поднял многозначительно палец. – Всякое эффективное лечение требует затрат. Сырье для его изготовления поступает из Китая, Индонезии, Японии… Так что, сами понимаете…

– Сколько? – спросил осипшим от волнения голосом Самохин.

– Много, друг мой, много, – грустно вздохнул Константин Павлович.– И дело не в чьей-то скаредности. Вы человек одинокий? Я, представьте себе, тоже. Весь, знаете ли, в науке. При лечении применяется один препарат… Сверхсложный по составу и, к сожалению, очень дорогой.

– Так сколько? – перебил Самохин.

Доктор закатил глаза к потолку, пошевелил губами, будто прикидывая сумму, и заявил наконец:

– Пять тысяч рублей, – и, видя, как кивнул удовлетворенно пациент, пояснил: – за сеанс. Потребуется десять, а возможно, пятнадцать сеансов.

Самохин угас. При пенсии в полторы тысячи рублей, вполне достаточной для безбедного существования одинокого отставника, сумма в пятьдесят, а то и в семьдесят пять тысяч рублей казалась немыслимо огромной. Тысячи четыре, кажется, у него есть на сберкнижке, еще две дома лежат.

– А… как часто сеансы проводиться должны?

– Два раза в неделю. Но лекарство следует готовить сразу на весь курс. Я должен заказать его в Москве и, естественно, внести предоплату, – сочувственно покивал доктор. – Сумма, конечно, внушительная. Но есть в этом некоторый положительный, даже лечебный, психотерапевтический момент. Моя методика требует активизации всех защитных сил организма. И поиск пациентом средств на лечение органически вписывается в концепцию терапии. От состояния безнадежности, уныния больной переключается на борьбу. Кто-то обращается к родственникам, на предприятия, ищут спонсоров – мир, известно, не без добрых людей. Некоторые используют внутренние, так сказать, резервы. Продают квартиры, меняют на жилье меньшей площади. Вариантов много. В любом случае человек находится в тонусе, общается с другими людьми, а это, в свою очередь, его отвлекает, не дает полностью замкнуться на болезни…

– И находят? – задумчиво осведомился Самохин.

– Да практически все, – ободряюще кивнул доктор. Самохин не был бы опером с тридцатилетней выслугой, если бы не насторожился при упоминании о деньгах. Но врач, будто чувствуя это, поспешил развеять подозрения:

– Немаловажная деталь: после прохождения курса лечения вы можете обратиться к любому избранному вами специалисту, в любую клинику, и пройти всестороннее медицинское обследование. И если вдруг там обнаружат, что опухоль не исчезла, я возвращаю не только всю сумму, полученную за лечение, но и удваиваю ее в порядке моральной компенсации.

«А вот это уже серьезно, – подумал Самохин. – Заурядный мошенник от медицины таких гарантий не даст…»

Неожиданно ему как-то особенно остро захотелось жить.

А где взять деньги, требуемые на лечение, Самохин знал уже. Бога нет, в этом отставной майор был абсолютно уверен, а совесть… Совесть – категория, в общем-то, не научная. Он тоже не лаптем все последние годы щи хлебал, следил за достижениями современной человеческой мысли, книжечки да статейки в газетах популярные по психологии почитывал. А там как раз это четко расписано. И ни слова о совести. Про закомплексованность, зажатость, заниженную самооценку личности, про необходимость любить и беречь себя есть, а о совести – нет.