Не вся la vie
Шрифт:
– Да, это не «Хилтон», – сказала Капризуля за ужином. – А почему никто не убирает тарелку?
Детей посадили, положили им гречки с жареной курицей. Дети сказали, что они это не едят.
– А можно салат? Я не ем мясо, я вегетарианка, – попросила Капризуля.
Леша плюхнул ей салат прямо на гречку. Капризуля чуть со стула не упала.
Пока пили чай, дети щупали друг друга.
– А ты знаешь, что такое «Версаче»? – спрашивал Мачо у мальчика Вани, толстого тихого шахматиста.
– Нет, – отвечал Ваня.
– А ты был
– Нет.
Ваня готов был заплакать, но в какой-то момент его стукнуло.
– А ты знаешь, что такое пат? – спросил он у Мачо.
Мачо фыркнул, отстал от Вани и пристал к Васе.
– А у тебя бабушка кто? – спросил Мачо.
– Бабушка, – ответил Вася.
– А у меня актриса, – сказал Мачо. – А твоя работает?
– Работает, – подумав, ответил мой сын.
– А кем? – не унимался Мачо.
– Она готовит, – сказал Вася.
– Ресторатор, что ли? – уточнил Мачо. – Круто. А дедушка?
– Он рабочий. Он все, что угодно, может построить. Сейчас дом строит. А потом еще один построит. Он сколько хочешь может построить, – с гордостью сказал Вася.
– Недвижимостью занимается, что ли?
Вот так. Никаких тебе «мама – вагоновожатый» и «кто трусы ребятам шьет?».
– Скажите, что они любят, я им приготовлю, – чуть не плакала повар тетя Зина, убирая нетронутое овощное рагу, домашний творог с клубникой, жареные кабачки и цветную капусту. – Почему они все едят без подливы? Как можно есть без подливы? А сметану? Она же с рынка. Почему они не едят сметану? Вот молоко парное принесла. Давай им молока нальем.
Налили. Дети сказали, что молоко странное, и пить отказались. Раздали им листочки, чтобы написали любимые блюда. Читали и рыдали. Суши, лазанья, спагетти болоньезе. Один мальчик заказал устрицы. А другой написал «Кровавая Мэри». Выяснилось, что он имел в виду пиццу «Маргарита» с помидорами.
– Ничего, на третий день начнут есть, – уверенно сказала Вера.
– Они спрашивают, шо на десерт? – кинулась к нам тетя Зина. – А шо такое десерт?
– Клубники им надо дать, – сказала Вера.
– Так это ж ягода.
– Десерт – это сладкое, – объяснила Вера.
– Сладкое – это торт, – не понимала тетя Зина.
Детям поставили клубнику – мелкую, пахучую, настоящую, собранную в четыре утра и купленную на базаре в шесть. Тетя Зина насыпала в чайную чашку сахар и поставила рядом.
– Макайте, детки, – сказал она и сложила руки на груди, приготовившись умиляться.
– А почему она такая мелкая и мятая? – спросила Капризуля.
– Она настоящая, – рявкнула Вера. – Не хочешь – не ешь.
– А можно мне тарелку и маленькую ложку? – спросил Сева.
– Зачем? – не поняла тетя Зина.
– Для клубники, – сказал мальчик.
– Так макай в чашку. – Тетя Зина подтолкнула к Севе чашку с сахаром. Сева осторожно, двумя пальцами, взял клубничину и макнул в чашку. Дома ему бы за такое скандал устроили.
Тетя Зина никак не могла понять, чего хотят эти дети. Она ставила перед каждым глубокую тарелку и раскладывала ложки.
– А другую тарелку? – спрашивал кто-нибудь.
– Зачем? – удивлялась тетя Зина.
– А нож можно?
– Сейчас, соколик, порежу тебе. Да бери так, кусай, зубы-то есть…
– Кто что не доел, с тарелки сгребайте в эту кастрюлю.
– А зачем? – спросил Ваня.
– Собакам.
– А собаки у вас ЭТО едят? И вермишель? И капусту?
– Собаки все едят, не то что вы.
– Сварите им рис на гарнир, – предложила я, – рис все едят.
Тетя Зина сварила рис. Каша с жареным луком и морковкой.
– Это не рис, – сказал Сева.
– А шо? Макарона? – обиделась тетя Зина. – Маша, они не едят рис, а ты говорила, что будут.
– Они любят простой, без лука и морковки. Такой неразваренный.
– Сырой? В пластмасске, шо ли?
Тетя Зина имела в виду рис в пакетиках, быстрого приготовления, который считала отравой.
– А на завтрак чем их кормить? – спросила я.
– Пельмени отварить, борщ есть, – сказала тетя Зина.
– Они не будут пельмени на завтрак. Давайте молочный суп.
– Это шо?
– Вермишель с молоком. Сладкая.
– Ой, да возьми вермишель, вон в кастрюле, и молоком залей.
Меню мы с тетей Зиной обсуждали страстно, до обид и кидания половников.
– Теть Зин, вы рыбу, пожалуйста, не перчите и солите чуть-чуть, – просила я.
Тетя Зина по моей просьбе приготовила рыбу в кляре. Таки в кляре. Не прогрызешься. Солонущую и острую.
– Ой, ну если тебе нравится говорить, говори. Вера десять раз сказала, еще ты, – обиделась тетя Зина. – Все, ухожу от вас. Не могу больше.
– Теть Зин, может, им вареников налепить? – лихорадочно соображала я. Дети вправду ходили полуголодные. Тетю Зину было не переломить. Даже макароны она делала по-своему, как вкуснее. Переваренные, слипшиеся, с пахучим местным сыром. Я пыталась сказать детям, что это такой неизвестный вид «Пармезана», но они не поверили. Повариха упорно нажаривала сковородки цветной капусты и кабачков. Битва была – кто кого. Или тетя Зина сварит рис «в пластмасске», или дети начнут есть то, что дают. Дети не сдавались, тетя Зина тоже.
– С чем вареники-то? – спросила она.
– С клубникой или черешней, – предложила я.
– Глупости, вареники с вишней надо делать. Кто делает с клубникой?
– В Москве продаются.
– Вот и кушайте их в своей Москве, а я не буду делать с клубникой. Надо ж такое придумать – вареники с клубникой… – еще долго возмущалась тетя Зина.
– А блины? – сделала я еще одну попытку.
– С чем?
– Просто. Блины.
– Ладно.
Тетя Зина напекла просто блинов и фаршированных – с картошкой и луком и с творогом. Дети дрались за тарелку с простыми, которых было меньше. Хватило всем по две штуки. Тонюсеньких.