Не выходя из боя
Шрифт:
— Михаил Николаевич — курьер-эмигрант. Много раз переходил границу. Передает поручения от Доктора.
— Разве не Мильский является главой организации?
— Нет, руководит делом бывший офицер, по кличке Доктор, Мильский же является одним из членов, но пользуется большим авторитетом.
— Скажи Мильскому, что он дурак. Они только умеют хвастаться, филькины грамоты пишут. Сами не знают, чего хотят. Запрашивает сведения о Трубочном заводе, производит ли он снаряды. Маленький ребенок и тот понимает, что если завод в данный момент и не военный, то при необходимости через десять часов будет точить снаряды… Дело не в этих сведениях и не
Коротков говорил зло, с раздражением, видно было, что он выкладывает свое сокровенное, над которым думал не один день.
В этом разговоре Олегу удалось выяснить, что с Мильским Коротков был связан и раньше, дал согласие возглавить все «дело», а теперь ничего делать не будет.
— Разве можно сейчас работать? — ворчал Коротков. — Каждый друг друга боится. Мильский надеялся на Клюге, — продолжал Коротков, — но тот показал ему спину, трус… Никаких сведений я тебе не дам и собирать не буду. От других они тебе тоже не нужны. Ты пойдешь без них. Будешь бороться пером. Твоя задача — обрисовать наше положение, показать другим нашу настоящую жизнь. Агитировать за интервенцию. Этим ты больше принесешь пользы делу, чем сбором сведений и взрывами. А перейдешь границу — обратно не возвращайся. Жди победы. Мильскому передай, что он идиот. Не умеет работать…
Коротков был виден насквозь: никакой резидентуры в Самаре нет, да и ставка на Короткова тоже провалилась.
Дальше разговаривать не имело смысла, и он задал Короткову последний вопрос:
— Какой же политической платформы вы придерживаетесь?
— Никакой. Сперва надо от большевиков освободиться, а там будет видно…
Перед уходом Олег, по совету Ильина, как бы между прочим, сообщил Короткову, что Козырев погиб при переходе границы и все документы попали в руки чекистов. Обернувшись, он увидел полное растерянности лицо Короткова.
…Прошло более пяти лет. На участке Засновского погранотряда при попытке перейти государственную границу Союза Советских Социалистических Республик была задержана Божена Мильская, по национальности немка, подданная Германии.
При задержании у нее были обнаружены фальшивый паспорт и другие документы, две с половиной тысячи рублей советских денег, пистолет браунинг с патронами. На следствии Божена показала, что для шпионской работы на территории СССР она была завербована сотрудником второго отдела польского генштаба.
Из показаний Божены было видно, что перед заброской в СССР ей дали задание поселиться на жительство в Минске, Москве или Калинине, устроиться на работу, а через некоторое время выехать в Куйбышев. В Куйбышеве поручалось разыскать Короткова и выяснить, почему от него нет никаких вестей. Отработать с ним новый пароль, о котором сообщить в Варшаву. Встретиться с надежными людьми из прежних знакомых и завербовать их для шпионской работы.
Приехав в Москву, Божена пыталась остановиться у своей давнишней подруги, но та, узнав, откуда она прибыла, проявила излишнее любопытство, напугавшее Божену. Она была вынуждена сразу же уехать в Куйбышев. Но и здесь знали, что она живет в Германии, и отнеслись к ней с недоверием. Весть о том, что Коротков арестован уже несколько лет назад, окончательно выбила ее из колеи.
Бежать! Как можно скорее бежать из этого ада, где все чужие, ненавистные люди.
Не прожив в Советском Союзе и двух недель, Божена ринулась обратно…
Что же произошло за эти пять лет, которые разделяют встречу Олега с Коротковым и приезд дочери Мильского в Советский Союз?
Враждебная деятельность Короткова была установлена, и так называемую резидентуру пришлось ликвидировать. Олега за границу не послали, оставили в Союзе в надежде, что к нему будет прислан связной, но тот не появился.
Вот что стало известно об этом из показаний Валентинова:
«Центр английской разведки неоднократно интересовался состоянием работы резидентуры, находящейся в Куйбышеве (Средневолжском крае). Я как резидент Восточного сектора ничего утешительного сообщить не мог. Караваев в Варшаве не появлялся, присылал иногда короткие сообщения, не имеющие никакой ценности, просил направить к нему курьера.
После гибели Козырева хорошо отлаженная связь в приграничной полосе нарушилась. Направить курьера было невозможно. О Короткове никаких известий не поступало. В этот период ко мне дважды приезжал Богатов, сильно ругал Мильского, но помочь ничем не мог. Видя безнадежность создавшегося положения, махнул рукой и уехал.
Что он докладывал в центр, мне неизвестно, но сначала была прекращена выдача денег на Мильского и Караваева, затем последовал разнос, а в 1935 году была ликвидирована руководимая мною резидентура и центр английской разведки отказался со мной работать».
Чекистам удалось внедриться в обе резидентуры, они знали о замыслах врага, сковывали его деятельность, в ряде случаев направляя его по ложному пути. В этом немалая заслуга куйбышевских чекистов. Полученные оперативные данные помогли в ходе следствия до конца разоблачить вражескую агентуру.
Заброска на территорию СССР Божены Мильской была последней попыткой связаться с резидентом Коротковым, возобновить работу. Вместе с тем, это был последний акт в работе чекистов по делу «Залет».
Остается сказать несколько слов о Валентинове. В 1935 году по известным уже причинам его работа в английской разведке прекратилась. Он искал выхода, и в 1936 году его подобрала германская разведка, которой он служил верой и правдой до последних дней фашистского рейха.
После разгрома фашистской Германии Валентинов был разоблачен и понес заслуженную кару.
А. Казанский
ПОСЛЕДНИЙ ВЫСТРЕЛ
Митрюхина вызвали в Москву. Принял его Серго Орджоникидзе. Вышел из-за письменного стола, приветливо поздоровался и усадил в кресло.
— Я познакомился с характеристиками, материалами. Неплохо о тебе пишут, — сказал Орджоникидзе и положил ладонь на папку с бумагами. — А теперь расскажи мне о себе сам, расскажи все, понимаешь, все подробно.
Владимир Иванович рассказал, что в партии с октября 1917-го, был в Красной гвардии, воевал, ас 1918 года в ЧК.
Нарком задавал вопросы, уточнял, требовал подробностей.
Потом вызвал своего секретаря.
— Позвони в ЦК, скажи — я не возражаю. Передай: Митрюхин — хороший большевик, опытный чекист.
Шел 1935 год. Страна напрягала силы для укрепления оборонной мощи. Нужны были деловые, надежные и преданные кадры. Орджоникидзе интересовало прошлое Митрюхина для того, чтобы выяснить его деловые качества и способности. Решался вопрос о направлении на руководящую работу на крупный завод оборонного значения.