Не злите добрую колдунью

Ефиминюк Марина Владимировна

Если ветер войдет в полную мощь, то окончательно разговорит посадки, но он неожиданно стих. Пространство словно замерло, словно приготовилось к новой вспышке молнии и раскату грома, но небо промолчало — содрогнулась земля. Между грядок, заваленных сломанными ветками и сорванной листвой, прочертилась кривая глубокая трещина. С яростной скоростью она ринулась по каменной дорожке. Я остановила разрушение резким магическим приказом и, от ярости сжав зубы, свирепо зашагала к самодельному святилищу.

Картина открылась чудная. Выложенные камни тускло

светились, озаряя полупрозрачным мерцанием стоящего спиной ведьмака. В магическом свечении он казался выше и мощнее, чем при свете дня. В центре круга из земли высовывался каменный ларь, стоящий на невысоком постаменте и закрытый резной крышкой. Во время магических войн в таких тайниках ведьмаки прятали мощные артефакты. Зато стало ясно, почему в этом месте не приживался ни один саженец.

— Не приближайся к колдовскому кругу, светлая, — повернув голову, бросил над плечом ведьмак. Его голос звучал иначе: мягкие, вкрадчивые интонации теперь резали, словно холодная сталь.

— Значит, ты под моим носом все-таки выложил ритуальный круг. Поэтому хотел отгородиться забором? Чтобы я ничего не заметила? — насмешливо проговорила я, не сводя с него глаз и не пропуская ни одного даже малейшего жеста.

— Не люблю любопытных соседей. Как ты сейчас догадалась о ритуале?

— Шум дождя. Ты забыл, что дождь не бывает беззвучным.

Ведьмак усмехнулся и повернулся ко мне. Он выглядел другим. В смысле, не просто отмылся от цвета фуксии, что уже вызывало восхищение, а двигался иначе. Плавно, как напряженный перед стремительным выпадом хищник. Лицо не выражало эмоций, глаза казались почти черными. Настоящий, сто процентный ведьмак, готовый к бою. Не то чтобы кто-то сомневался в цвете его магии.

— Послушай, фея, у меня есть щедрое предложение. Ты зайдешь в свой уютный чистенький домик, закроешь дверки и снова заснешь. Я не трону тебя, просто заберу свое.

— И что там? — кивнула я в сторону ларя. — Ответь, ведьмак. Тогда я решу: готова ли вернуться в дом и закрыть ставни на окнах.

— Значит, по-хорошему, не хочешь. В таком случае… постараюсь быть нежным.

Мы выбросили заклятия одновременно: он хотел быть резким и неожиданным, а я ожидала удара и приготовилась защищаться. Но нежность по-ведьмачьи поражала воображение. Я отклонилась от сонных чар, и за спиной фактически облысел куст сирени, принявший на себя темную магию.

Оказалось, что уходить от ударов в домашнем халате такое себе удовольствие. Особенно, когда противник превосходит в сноровке. Он одет в удобные штаны и, в отличие от меня, последние три года не закапывал навыки в грядках. С выпущенным в него заклятием, сбивающим с ног, справился играючи.

Яркой вспышкой оно отлетело в сторону и яростно врезалось в ларь. Каменная коробка зашаталась, грозя перевернуться. На долю секунды движение отвлекло противника, и я тут же отправила в него парализующее заклятие. Но едва магия сорвалась с кончиков пальцев, как сверху меня накрыла невидимая сеть. Как живая, ловушка сжалась вокруг тела, перепеленав руки и ноги.

Ведьмак застыл в нескольких шагах в самой нелепой позе, словно собирался бухнуться на одно колено и преподнести на раскрытой дымящейся магией ладони обручальное кольцо.

За пару коротких мгновений мы оба превратились в неподвижные изваяния: в колонну и в статую мужика с протянутой рукой. Не огород, а галерея архитектурного творчества. И мы наблюдали, как медленно, не устояв, заваливается на бок саркофаг…

С грохотом отлетела тяжелая крышка. Каменная коробка перевернулась, мелькнув нутром, и упала на землю. Тайник ведьмы Хэдлей оказался безнадежно пуст.

От неприятного открытия затих даже огород. Вокруг плавали сорванные листья, потухли ритуальные камни, превратившись в непритязательные речные голыши. Никто из нас не победил. С яростью мы таращились друг на друга, скрипели зубами и неохотно осознавали, что придется наступить на горло принципам и договориться.

— Милое платьице, — заговорил ведьмак, неожиданно заведя светскую беседу.

— Это вообще-то халат. Так торопилась, что не успела переодеться к твоему чудесному шабашу, — насмешливо отозвалась я. В смысле, настолько насмешливо, насколько возможно, будучи опутанной темным заклятием.

— Снимем на счет три? — предложил ведьмак. — Раз…

— Давай хором, — перебила его.

— Мы на детском празднике? — разозлился он, хотя, казалось бы, куда уж сильнее.

— На детских праздниках не устраивают темные ритуалы, — огрызнулась я. — Вдруг я сниму заклятие, а ты нет?

— Демон с тобой, фея, давай хором, — процедил он.

Мы принялись считать, словно маленькие дети, вызывающие призрак давно почившего дедушки. Получилось вразнобой: он торопился, я тянула.

— Три, — исхитрились произнести в унисон.

И ничего не произошло. Мы по-прежнему стояли, как два неподвижных идиота, и сверлили друг друга ненавидящими взглядами. В общем, тест на доверие между соседями оказался с треском провален.

Сверху на макушку упали тяжелые холодные капли. Снова начинался дождь. Представилось, как через пару часов займется рассвет, мы, вымокшие, замершие и потерявшие чувствительность конечностей, стоим посреди огорода, а вокруг, увязая в грязи, скачет ничего не понимающий восторженный Йосик.

— Почему ты не сняла заклятье? — накинулся на меня ведьмак. Фигурально выражаясь. Он по-прежнему представлял собой неподвижную статую.

— А ты?

— Не доверяю изворотливым, хитроумным светлым ведьмам.

— Сам ты… ведьма, — оскорбилась я. — Нахальный, вероломный…

— Хорошо, — рыкнул он. — Согласен. Ты свободна.

Чужая магия, заставлявшая меня стоять по стойке смирно, исчезла и перестала удерживать тело в вертикальном положении. Колени подогнулись. Я едва не осела на мокрую траву, ойкнув, кое-как удержала равновесие и принялась расхаживать колющие иголками затекшие ноги.

— Эй, фея, — рыкнул сосед.