Небесный король
Шрифт:
– Ладно тебе, - прервал его Егор, услышав негромкую команду капитана продолжать движение, - кончай. Как нас учили на рабфаке - духов не существует. И вообще, пора идти.
– Это тыто говоришь про духов, что их не существует?
– переспросил Антон, - Ты, потомок священнослужителя?
Егор нахмурился.
– Я забыл об этом. И вообще, мои родители со мной ничего общего не имеют. Пойдем, капитан сигналит.
Антон не стал продолжать. Они встали, затушили папиросы, кинув их в снег, и медленно зашагали за остальными солдатами, включаясь в общий ритм движения. Отряд вновь вытянулся по тропе, образовав ломаную линию, походившую на плавно извивавшуюся в тумане огромную змею. Антон осмотрелся по сторонам. Распадок резко расширялся на восток, и не будь тумана, с перевала открывался бы наверняка живописнейший вид. Но, увы, на этот раз не повезло. Кругом висела серая хмарь, позволявшая видеть только на несколько метров перед собой. Тропа круто шла вниз и Антон передвигался теперь прощупывая путь ледорубом - кто его знает,
Спуск продолжался почти час. Антон сверхосторожно переступал с камня на камень, инстинктивно стараясь держаться как можно дальше от близкого обрыва, глубину которого он чувствовал чуть ли не печенкой, хотя и не мог рассмотреть глазами. Катя шла далеко впереди, и ее было совсем не видно. Гризов изо всех сил надеялся, что с ней все будет хорошо. По расчетам Антона гдето через пару часов отряд должен был спуститься вниз с перевала и втянуться в долину. Шли, в принципе, неплохо. Если удастся сохранить такой темп, то к вечеру могли добраться и до Узункола. Антон поправил свой карабин и ощутил холодную сталь оптического прицела. Раньше он был летчиком. Теперь - снайпером. Надо сказать, что это начинало ему нравиться. Сказывалось магическое влияние австрийской игрушки за плечами. Антон никогда не ощущал жажды убийства, но имея на плече столь качественное ружьишко, так и подмывало передернуть затвор, прицелиться комунибудь, стоявшему на расстоянии километра, прямо в глаз, и спустить курок. Увидеть, как гдето далеко, словно в кино, человек хватается за голову и медленно заваливается навзничь. Он падает, руки его разлетаются в стороны, безвольные, словно ветки ивы. На лице застывает маска смерти. Антон так явственно это представил, что позабыл, где находится и едва не свалился в пропасть, оступившись. Но когда он удержал равновесие, качнувшись, впереди раздался истошный крик.
Первые секунды Антон стоял, прислушиваясь к раздававшимся звукам. Тишина. Затем негромкий перестук посыпавшихся в пропасть камешков. И гдето далеко внизу - тупой удар о камни живого тела. Все повторялось. Почти так, как произойдет через сорок лет, если не считать, что сейчас в горах отряд специального назначения, а не бесшабашные студенты. По цепочке разнеслась негромкая команда - «отряду сгруппироваться к голове колонны». Антон медленно пошел вперед, предчувствуя непоправимое. Он не ошибся. Метров через тридцать, у кромки бездонного обрыва, в глубине которого клубился непроницаемый туман, стоял капитан Иванов и несколько бойцов. Они смотрели в пропасть с выражением застывшего ужаса на лицах. Когда Антон приблизился, капитан вытер проступивший холодный пот со лба, взглянул в его сторону и медленно проговорил:
– Егоршин оступился.
– и, помолчав, добавил, - всем удвоить осторожность. Мы не можем погибать вот так, не нанося урона нацистам.
Отряд снова растянулся по тропе. Спустя пару часов, как и предполагал Антон, крутой спуск вдоль обрыва закончился и началась довольно пологая тропа, петлявшая меж огромных валунов. Чувствовалось, что местность немного выравнивается, и уже гдето недалеко находится долина. По наблюдениям Антона в долину они вышли и уже шагали по дну широкого ущелья, обрамленному с двух сторон высокими горами, но осознать это смогли только спустя четыре часа, когда туман понемногу рассеялся. Глазам уставших бойцов предстали величественные скалы, давившие людей своей непрошибаемой мощью. По дну ущелья тек неглубокий ручеек. Иванов остановил отряд и дал двадцать минут на отдых. Это было много.
– Орлы, - сказал он, - До Узункола нам осталось четыре часа ходу. Если поторопимся - успеем подняться до половины и заночевать под самым перевалом. А если пойдем без отдыха - должны успеть взять перевал раньше срока. Не исключено, что фашисты идут быстрее нас. Разрешаю высказаться.
Он посмотрел в уставшие лица бойцов. Никто из них не возразил капитану. Антон поискал глазами Катю, которую закрывали от него тела других солдат, но так и не нашел.
– Ну вот, - удовлетворенно проговорил Иванов, - Принято, так сказать, единогласно. Перекурить, отдохнуть на десять минут дольше положенного, и маршбросок.
Антон скинул рюкзак и повалился на холодные камни. Полежал несколько минут, расслабляясь. Потянулся, посмотрел в небо. Очень высоко бежали стайками рваные серые облака. Когдато давно, сейчас ему даже казалось, что этого вообще могло с ним не быть, он запросто летал меж этих серых облаков со скоростью мысли, резвясь и обгоняя эфирные радиоволны и иные сотрясения. Быть радиоволной ему нравилось, что ни говори. Можно перемещаться в пространстве, ощущая себя только частью этих безбрежных воздушных масс, наполненных снегом и дождем. Никаких тебе моторов и крыльев, просто часть неба, которая перемещается сама по себе, лишь иногда прихватывая с собой с одного места планеты в другое какиенибудь небесные прибамбасы в виде неучтенных прогнозом погоды молний и града. Полная власть над временем и пространством. Почти что король небес. А теперь этот король лежал себе в теплой куртке на голых и острых камнях посреди кавказских гор, созерцая самого себя. Он был и не был одновременно.
– Пооодъем!
– разнеслось по долине. Капитан Иванов уже стоял на тропе с рюкзаком за плечами и автоматом на шее. Ледоруб за ненадобностью в долине был засунут за боковые стяжки рюкзака. «Здоровый мужик» - подивился выносливости немолодого уже капитана Антон. Хотя, действительно ли Иванов ходил в столь невысоком звании для своих лет, Гризов очень сомневался. Особенно после обмолвки часового в поселке. Но вопросов не задавал, в особом отделе свои порядки и причины. Лучше их не знать. Меньше знаешь - дольше живешь.
Бойцы нехотя поднимались, бряцая оружием. Предстоял недолгий, но изматывающий маршбросок. Иванов подождал, пока все приготовятся, развернулся и быстро зашагал по тропе. До самого Узункола оборачивался только пару раз, чтобы посмотреть не упал ли кто от изнеможения. Через час ходьбы окружающее для Антона стерлось и слилось в нечто расплывчатое. Он не видел окрестных гор, а лишь шагал как заводной автомат или робот, неосознанно переставляя ноги. Шумно вдыхал воздух как загнанная скаковая лошадь. Мысли, между тем, текли своим чередом. Он снова вспомнил про Катю и захотел извиниться. Потом вдруг перед его глазами всплыл родной зал микрофонщиков, посты радиоперехвата и сидевшие за ними солдаты. Они курили, пили чай и о чемто переговаривались. Затем появился полковой плац, по которому, лихо задирая ноги в кирзовых сапогах, шагала строем целая рота. В сторонке стоял прапорщик Жмень и удовлетворенно попыхивал папиросой - ему безнаказанно удалось стянуть мешок картошки со склада. Неожиданно все заслонила долговязая фигура комбата. Волков словно бы смотрел на Антона сквозь увеличительное стекло, моргал и злорадно потирал руки. Антону неудержимо захотелось врезать комбату по носу, но рук своих он не чувствовал. В настоящий момент для него существовала только растущая с каждым шагом тяжесть за спиной. Она придавливала Антона к земле. Винтовка оттягивала плечо так, что хотелось ее сдернуть и выкинуть - былой мистической любви к австрийской игрушке уже не чувствовалось. Только тяжесть. Ноги постепенно отказывались сгибаться и переставлять их приходилось большим усилием воли. Видимо, все остальные бойцы находились в таком же положении, поскольку за все время маршброска никто его не окликнул и не спросил о чемнибудь. Со всех сторон слышалось лишь натужное молчаливое сопение. Когда Антон услышал откудато издалека команду, означавшую привал, то не поверил и продолжал шагать автоматически. А потом, осознав, медленно повалился на камни и задышал словно паровоз после пробега ВладивостокПитер.
Мысли медленно приходили в стройное соответствие. Горы, небо, долина, снег. Снег? Антон приподнял голову и огляделся. Отряд остановился у самого подножия огромной горы, все склоны которой были усыпаны глубоким на вид снегом. Видимо, это и была долгожданная Свага. Справа от ближайшего склона виднелась широкая морена. Кругом - горы чуть пониже, но тоже высокие, увенчанные островерхими шапками, на которых коегде на предзакатном солнце тускло блестел лед. Антон поднял глаза на солнце и понял, что день быстро гас. Еще час и наступят сумерки, а почти сразу затем ночь. Темнело в горах мгновенно. Идти на подъем ночью и с профессионалами было делом опасным, а с необученным отрядом вообще представлялось верной гибелью. К тому же Антон разглядел на вершине ледник, двумя языками пересекавший подъем. Но выбора у них не было. В конце концов в отряд набирали добровольцев, сами напросились. Так что теперь оставалось уповать кому на Бога, а кому на компартию. Тем не менее, нельзя сказать, что услышав команду «Подъем», Антон сильно обрадовался. Тело уже ныло нещадно - такие переходы, особенно по суперпересеченой местности неподготовленным людям, даются нелегко. Рядом стоял Егор, растиравший скрюченные от холода пальцы. Катя уже находилась рядом с капитаном. Только сейчас Антон вдруг почувствовал высоту. Стало заметно холоднее, вокруг уже не было той живописной растительности, как внизу. Одни голые камни. Скорее всего они поднялись почти на две с половиной тысячи метров над уровнем моря. Сам Узункол был обозначен в три семьсот и был очень непрост. Иванов собрал бойцов вокруг себя и сказал:
– Ребята, настал решающий момент. Перед вами Узункол, за ним - немцы. Мы должны взять этот перевал первыми и устроить на нем засаду. «Эдельвейс» идет из другой долины, которая заканчивается перевалом, примыкающим к Узунколу. Если немцы нас опередят, то расстреляют на подъеме. Прятаться здесь негде. С Узункола прямой путь вниз к электростанции. Поэтому быстрый штурм - наш последний шанс.
Он указал на стоявшего рядом здорового черноволосого бойца.
– Если меня убьют или случится чтото непредвиденное - капитан Семенов займет мое место.