Небесный полк Победы
Шрифт:
Бабушка еще раз крестит сына. Папа быстро, не оборачиваясь, выбегает на улицу. Здесь крепко обнимает 17-летнего младшего брата Ваньку, бледного и растерянного, остающегося за главного в доме, потом ловко и легко запрыгивает в кузов полуторки, где его поджидают другие новобранцы. Машина срывается с места, оставляя за собой клубы дыма и дорожной летней пыли. Следом за ней еще долго бегут мальчишки.
Мама с соседками громко плачет у ворот. Ваня потерянно смотрит вслед уехавшей машине и повторяет: «Прощай, брат. Прощай, Митя…»
Бабушка бессильно сидит на лавочке у дома, прислонившись спиной к стене, и
…Я любуюсь начищенной до золотого блеска папиной медалью «За оборону Москвы» и вновь представляю его, молодого и сильного. Теперь уже в солдатской форме, в шапке-ушанке, в бушлате.
Вот он ползет среди разрывов и грохота по грязной, вздыбленной, перемешанной со снегом подмосковной земле, разматывая катушку провода и восстанавливая связь. На дворе лютый декабрь сорок первого. Руки примерзают к металлу, но он не чувствует боли, скручивает концы проводов и радостно отмечает: «Слава Богу! Связь есть. Заработала! Я смог! Я выстоял, мои родные! Я не пущу фашиста в наш дом! Будьте спокойны!»
Он возвращается обратно – все так же под грохот и разрывы снарядов, скатывается в траншею, некоторое время сидит на корточках, прислонившись к обледеневшей холодной стене, и вспоминает милых ласковых белокурых дочек, старается представить родившегося в августе сына Вовку, склонившуюся над зыбкой жену, хлопочущую по хозяйству маму и повзрослевшего брата Ваньку.
Он знает, что ради них выдержит любые невзгоды, ради них пройдет через самые тяжелые испытания, выстоит и вернется! Ведь они ждут и перед образом Спасителя молятся за него…
Спустя 40 лет я снова чищу почерневшие папины награды, рассматриваю пожелтевшую от времени красноармейскую книжку, в которой записаны благодарности от командования. По ним и прослеживаю боевой путь красноармейца Дмитрия Гаркотина, страшный путь от стен Москвы через всю огромную разрушенную страну нашу, через боль потерь и утрат товарищей боевых, через череду немыслимых бед и страданий людей мирных, по воле судьбы переживших ужасы фашистской оккупации, а потом и через Европу – до самого Рейхстага и до Праги.
Открываю сайт Министерства обороны России и нахожу наградные представления на своего отца. В одном из них читаю:
«В бою за ст. Бялогон (Польша) 17.01.45 г. тов. Гаркотин, исправляя линию связи, столкнулся с группой немцев, где в схватке уничтожил трех гитлеровцев и четырех пленил…»
Вот такое твое дело ПРОСТОЕ. Вот так ПРОСТО ты воевал, рядовой солдат-связист, так ПРОСТО ты исполнял приказы командиров и так ПРОСТО отвечал сам за себя!
Ты достойно явил миру стойкость свою, волю и дух несгибаемый. Ты поразил нечистую силу в самое сердце ее, потому что ты знал и верил в силу, справедливость и бесконечную к тебе любовь Спасителя. Ты защищал самое совершенное, что создал Господь по образу Своему и подобию, – жизнь человеческую. И ты победил!
Мы благодарны тебе, рядовой солдат Великой Отечественной, и спустя 70 лет после Великой Победы!
И благодарны будем и через 100 лет! Ведь мы, потомки твои, и жизнью своей обязаны тебе!
Маленький
– Господи, Ты все можешь. Сделай так, чтобы образу этому Пресвятой Твоей Матери не пришлось больше быть на войне! Пусть дети наши и внуки, и их дети и внуки живут в мирное время! Спаси всех, Господи, и сохрани!
Глава 7
Несколько глухих разрывов – и с гарнизоном было покончено…
О звании Героя Советского Союза Алексей Петров, молодой парень из деревни Филатова Гора, даже и не мечтал. Сегодня он говорит, что делал то, что должен был, скромно упоминая о том риске, благодаря которому и получил высокое звание. Алексей Иванович рассказал нашим читателям, какой ценой давалось каждое сражение, приближавшее победу Родины в Великой Отечественной войне.
– Алексей Иванович, вы начали свой фронтовой путь стрелком-бомбардиром под Сталинградом, а потом вдруг вас отправили в пулеметное училище. Не жалко было расставаться с самолетом?
– А что делать? Рожденный ползать – летать не может. Жалел, конечно. Тогда вся молодежь в авиацию рвалась. Но кому-то и на земле оставаться надо. Такой землей для меня стал Ленинградский фронт, на котором и провоевал до конца войны. Там за первый бой я получил Героя Советского Союза.
– Расскажите, пожалуйста, об этом бое.
– После того как прорвали оборону противника на Карельском перешейке, наши войска устремились вперед. На одном из направлений наступал 468-й стрелковый полк, в котором я служил командиром взвода разведки. При подходе к небольшой речке он был остановлен мощным огнем. Нас очень волновал вражеский дот, который прикрывал подступы к переднему краю противника. Несколько атак на этом направлении закончились безуспешно. С большими потерями подразделения вынуждены были отойти. Во второй половине дня командир полка подполковник Толстиков вызвал меня и приказал взводу уничтожить дот к утру следующего дня. Задача была сложная. С фронта к нему не подберешься, зайти в тыл невозможно: справа и слева тянутся траншеи, занятые фашистами. И все же я избрал последний вариант – рискованный, но дававший те несколько шансов, которых порой бывает достаточно, чтобы выполнить ответственное задание.
Готовясь к его выполнению, я скрупулезно изучал оборону противника, особенно подступы к ее переднему краю, схему траншей и ходов сообщения, которые предстояло преодолеть. Затем собрал личный состав и отдал боевой приказ. В нем я сообщил задачу взвода и отделений, назначил дозорных, распределил обязанности, установил сигналы. Затем проверил, как подчиненные усвоили мою задачу, каждый ли понимал сложность выполнения предстоящего задания.
– Были такие, кто из-за страха отказался выполнить эту задачу?