Небесный шторм
Шрифт:
В скособоченном проеме возникла странная фигура. Подтянутый спортивный мужчина в черном, не вызывающем, но вполне цивилизованном двубортном костюме. Костюм сидел так ладно, словно всю жизнь он только в нем и ходил! Черные волосы были коротко пострижены, лицо гладко выбрито, серые глаза испускали загадочный блеск. От него даже одеколоном пахло! И даже приятно! Это было какое-то невероятное перевоплощение! Физиономия Мари вытянулась от удивления, засосало под ложечкой, и такое странное чувство, которого она уже не испытывала много лет… Или вообще никогда не испытывала?
«Незнакомец» перешагнул порог, огляделся.
– Бродяжим, господа? Не верю глазам, на кого вы похожи? Мне стыдно находиться в вашей компании. И чего так смотрим? Я что, в костюме
– Я так понимаю, господин Саиб Абу Хасан – сотрудник Секретной организации Джамахирии? – сглотнув, пробормотала Мари. – А что? В профиль немного похож.
– О нет, – открыв глаза, прошептал Али, – это не он.
– Душ, цирюльня, краска для волос, магазин и немного денег, – блеснув глазами, объявил преобразившийся Рауль. – Рекомендую, господа. Мари придется переодеться в строгий черный костюм и «деловой» хиджаб – все упомянутое найдешь в машине. Ты тоже работаешь на правительство – в этом нет ничего удивительного: ливийским женщинам не возбраняется и в армии служить. План сыроват, но попробовать стоит. Что делать с вами, Али, к сожалению, не знаю. Будем надеяться, что обыскивать машину с правительственными агентами не будут. Живо в машину, золотая рота! Там и перекусите – я еды немного купил…
Мари не уставала поражаться этому человеку. В нем каким-то необъяснимым образом бесшабашность уживалась с осторожностью, трезвый расчет с рассудочностью, вульгарная хамоватость с манерами истинного джентльмена. В его присутствии ей становилось не по себе, но это было не то, когда организм отторгает человека, а ровно наоборот…
В Сегир они въехали, когда солнце клонилось к горизонту и наступало время суток, на языке кинематографистов именуемое «режим». Окраины города производили впечатление близости фронта: военные с автоматами на тротуарах, бэтээры в камуфляжных разводах. Гражданские не обращали на них внимания, люди как ни в чем не бывало прогуливались, сигналили машины. Самые обычные мужчины и женщины: «партикулярные» платья, женщины в косынках, многие представительницы слабого пола щеголяли модными, расшитыми узорами джильбабами – цельной одеждой для мусульманок, укрывающей все тело, кроме ступней и кистей рук. Цивилизация причудливым образом сочеталась с лохматой стариной: пару раз Мари замечала телеги, запряженные длинноухими ишаками, двугорбых верблюдов, навьюченных мешками – шагающих с достоинством и плюющих на трафик. Ближе к центру впечатление близости войны пропадало – военные глаза не мозолили, техника осталась на окраинах. Работали заправки, магазины, остался за бортом симпатичный сквер с мерцающими в сумерках фонариками. Проплыла величественная квартальная мечеть – храм для ежедневной пятикратной молитвы. Где-то за деревьями раздавались ритмичные удары барабана-дарбуки, звучала музыка. «Свадьбу играют?» – поразилась Мари.
Интересное началось, когда Рауль предложил «спешиться» у небольшого супермаркета и прогуляться за продуктами. Он поставил машину на стоянку, строго-настрого приказал Али не высовываться и сделал знак Мари – вперед, в свет. «Первые шаги» на людях давались с трудом, ей казалось, что все на нее таращатся, хотя на самом деле это было не так. Невысокая женщина в мешковатом костюме, удачно скрывающем достоинства фигуры, и черном хиджабе, оставляющем открытым лишь лицо, не вызывала интереса у окружающих. Супермаркет был небольшой, но в целом похож на все супермаркеты мира. Широкий выбор итальянских спагетти, маринованных овощей, польское молоко, украинские колбасы, не содержащие свинину. Бесцельно шататься не стали, погрузили готовые продукты в корзину и встали в кассу. Несколько человек терпеливо дожидались своей очереди. Двое мужчин, женщина в платке, девчушка, еще не доросшая до хиджаба. Очередь неторопливо продвигалась, сквозь стекло были видны припаркованные у торговой точки машины. Еще не стемнело, хотя в магазине горел свет. Мари чувствовала плечо Рауля, она могла отстраниться, но не хотела. И он как-то многозначительно помалкивал. И вдруг она почувствовала волнение…
Приоткрылась дверца их подержанного джипа, возникли пальцы, а потом и половина физиономии Али Магомедова. Он смотрел на них через витрину супермаркета огромными глазами, которые что-то выражали. Он перехватил взгляд Мари и скорежил такую мину… Потом забрался обратно в салон, захлопнул дверцу.
– Ты видел? – прошептала Мари.
– Видел, – отозвался Рауль. – Надеюсь, не в туалет просится? Черт, этот парень не похож на особо мнительного… Постой в очереди, я сейчас вернусь.
Он протиснулся между желающими приобрести товары, неторопливо двинулся к выходу. Сел в машину, а через минуту выбрался с маленькой сумочкой. Вернулся, небрежно помахивая, и по лицу его никак нельзя было прочесть, что случилось. Очередь продвинулась на одного человека. Рауль пристроился, где был, прижался плечом к Мари. Прошептал, не разжимая губ:
– Наш приятель весьма наблюдателен и эмоционален. Как его там вставило от страха… Не оборачивайся, Мари. Через два человека после нас стоит некто Фархад Ибрагим. Офицер секретной службы. После уничтожения базы в Махинеи этот тип отвечал за безопасность Али и его секретной пушки. Именно он проболтался Магомедову, что летчики находятся в Сегире. Этот тип не являлся непосредственным боссом парней, охранявших Али, – в противном случае, он бы сейчас не в очереди за продуктами стоял, а носился бы, исправлял свои ошибки или даже находился под арестом. Все, молчи, я упорно думаю…
Ни мимикой, ни жестом не выдавал он своего волнения. Только плечо немного подрагивало. Мари чувствовала нездоровое возбуждение. Кажется, первоначальные планы Рауля, имеющие мало шансов на успех, претерпевали радикальные изменения. С надутыми, каменными физиономиями они дождались, пока бойкий паренек их обвесит и обсчитает, прошествовали с пакетом в машину, где ерзал и покрывался «помидорными» пятнами Али.
– Вы не ошиблись, господин инженер? – на всякий случай спросила Мари.
– Шутите, госпожа журналистка? – прохрипел изобретатель. – У меня аж мороз по коже…
Мужчина, вызвавший столь бурный интерес, покинул супермаркет через несколько минут. Обрюзгший плотный тип лет пятидесяти, волосы клочками, с проседью, широко поставленные и глубоко посаженные глаза, щеточка усов под носом. Легкая водолазка, недорогой парусиновый костюм. Господина терзали нелегкие думы. Погруженный в свои мысли, жуя на ходу продолговатую баклаву, завернутую в салфетку, он направился на стоянку и через минуту выводил с нее черную как сажа «Тойоту RAV-4». Он был один в салоне – иначе стал бы ставить ее на сигнализацию?
Проследить «объект» по городу не составило труда. Городок был небольшой, правила движения водители соблюдали. Дрожащим от волнения голосом Рауль излагал свое видение нового плана. Должно сработать, если не прокопаются, если не вплетутся форс-мажорные мотивы! Он уже отдавал распоряжения! Мари суетилась, выполняя его «пошаговые инструкции», а Али хрипел – нужно ли так кардинально и цинично?
Несколько раз Ибрагим сворачивал на освещенные фонарями улицы, развернулся на светофоре, проехал через дребезжащий мостик (Мари не всматривалась, что под мостиком) и вскоре уже катил по широкой безлюдной дороге, засаженной финиковыми пальмами и медоносным эвкалиптом. За заборами выделялись контуры приземистых строений. «Район одноэтажной застройки, – скупо пояснил Рауль, – что-то вроде местного Малибу. Чиновники живут с семьями, военные – в общем, небедные сословия».
Они молились хором, чтобы никто не помешал. Ибрагим не чувствовал слежку – он был в своих переживаниях. «Тойота» сбавила ход, въехала под сень лохматой азалии. «Прибыли», – прокомментировал Рауль, погасил фары и встал на противоположной стороне. За забором и пологом растительности просматривалась одноэтажная «фазенда». Свет в доме не горел. «Холостяк», – почему-то подумала Мари. Тишина царствовала в округе.
Играли, как по нотам. Не отвернулась еще удача. Раскрылась дверца, и упитанное тело, обрисованное полумраком, выбралось из машины. Побрело открывать ворота.