Небесный Сион
Шрифт:
Кемаль покачал головой и рассмеялся.
– Я не обвиняю тебя в воровстве, старик. Просто я хочу сказать, что перстень – весьма дорогая вещь. Вряд ли ты нашёл его в объедках, завернутых в инжеру…
Старик насупился от обиды.
– Хорошо, сколько ты хочешь? – спросил Исим, обращаясь к старому эфиопу.
– Пять золотых монет…
Кемаль снова рассмеялся.
– Что-то не дорого для перстня, который носила сама царица Балкис! – воскликнул он с некоторой издёвкой и недоверием. – Хотя цена вполне приемлема для древней золотой вещицы…
Исим тем временем отсчитал старику ровно пять золотых монет.
– Я
Старик кивнул.
– Разумные слова говоришь, о господин…
Он принял плату за перстень, поклонился купцу и покинул харчевню.
Кемаль задумчиво посмотрел ему вслед.
– М-да… Странный старик… Что-то в нём есть такое, чего я не могу объяснить…
Купец с удовольствием примерил перстень. Он пришёлся как раз впору и теперь красовался на указательном пальце правой руки.
Старик-эфиоп вышел из харчевни и неспешно побрёл по дороге, ведущей в Бахр-Дар. Достигнув города, он свернул в один из близлежащих узеньких переулков…
Пройдя немного, старик резко выпрямился и приосанился, от его тяжёлой старческой походки не осталось и следа. Эфиопские черты лица постепенно исчезали, внешность мнимого старика приобрела свой привычный вид: аристократическую бледность, прямой нос, резко очерченные алые губы, волевой подбородок, чёрные дугообразные брови и крупные карие глаза, обрамлённые густыми ресницами.
Незнакомец скинул лохмотья, которые скрывали его чёрный атласный камзол, расшитый серебряной нитью и несколько раз пронзительно свистнул. Из-за небольшого полуразрушенного дома, сложенного из местного камня, появилась лошадь. Она была подстать своему хозяину. Под её чёрной переливчатой кожей играли сильные мускулы, густая грива была аккуратно подстрижена, голову украшал золотой шанфрен [56] , а упряжь – россыпь драгоценных камней.
Лошадь послушно приблизилась к своему хозяину, тот извлёк из седельной сумки плащ и широкополую шляпу. Одевшись, он лихо сел в седло и покинул Бахр-Дар в направлении Гондэра.
56
Шанфрен – конский наголовник. Мог быть как защитным, так и декоративным.
Сгущались сумерки…
Пробудившись рано утром, путешественники позавтракали, Исим сотворил положенную молитву и выказал желание посетить развалины царского дворца. Кемаль охотно вызвался проводить своего спутника.
На левом берегу Голубого Нила, на холме виднелись развалины царского дворца. Отсюда, с возвышения, хорошо просматривался водопад Тис-блисат. В небольшой запруде Исим отчётливо различил дремлющее семейство бегемотов, которые не часто встречаются в Египте, в отличие от крокодилов.
Он глубоко вздохнул, окинув взором развалины некогда богатого дворца царицы Савской, и произнёс:
– Неужели этому дворцу почти две с половиной тысячи лет?.. Как быстротечно время… Оно не щадит никого и ничего…
Путешественники вернулись на постоялый двор, взгромоздились на своих верблюдов, дабы к вечеру достигнуть Гондэра, переночевать на тамошнем постоялом дворе и с новыми силами
Гондэр не впечатлил Исима. Утром, когда путешественники покидали его, перед взором купца предстали развалины мало чем отличавшиеся от развалин дворца царицы Балкис в Бахр-Даре.
Здесь же высоко в горах жили фалаши, потомки знатных иудеев, сопровождавших царевича Менелиха. Те самые, предки которых пятьсот лет назад сохранили Ковчег ценой своих жизней, уберегших святую реликвию от посягательств завоевательницы Гестер.
Путешественники миновали несколько монастырей, расположившихся вокруг Гондэра. Монахи-эфиопы были последними обитателями некогда величественного и многонаселённого города, пришедшего в упадок.
Караван преодолел путь до Роху-Лалибеллы за два дня.
На протяжении всего пути Кемаль подробно описывал купцу древний город, который триста лет назад царь Гебре Маскель Лалибелла сделал своей столицей благодаря помощи Белых ангелов.
Исим с нетерпением ожидал прибытия в город, ибо ему не терпелось воочию увидеть одиннадцать легендарных храмов, возведённых Белыми ангелами.
Караван вошёл в город, когда день уже клонился к вечеру и дневная жара постепенно спадала. Молодой купец попросил Кемаля сопровождать его, дабы осмотреть Роху-Лалибеллу.
Эфиоп не мог отказать своему нанимателю и повел его к храму Бета Меданеалем [57] . Сооружение, высеченное руками человека в скальной породе, вызвало у Эль-Кефа неподдельный восторг, а затем и трепет.
От цепкого взора купца не ускользнула форма храмовых окон, ибо она напоминала крест. Невольно Исим вспомнил свою родину, Валенсию, в предместье которой стояла полуразрушенная крепость, некогда принадлежавшая тамплиерам и пришедшая в упадок после разгрома ордена. Хоть крепость и обветшала, стены местами обрушились, но тамплиерские кресты, украшавшие сооружение, сохранились повсюду. Про эту крепость ходило множество легенд. Кто-то утверждал, что не раз видел около неё призраков рыцарей. Они, словно живые, верхом на лошадях, въезжали в полуразвалившиеся крепостные ворота, увенчанные крестом. Иные же утверждали, что тамплиеры зарыли в крепости несметные сокровища и порой находились охотники, искатели приключений и кладов, рискнувшие войти на её территорию. Некоторые из них не возвращались…
57
Храм Христа Спасителя.
Исим, несмотря на то, что считался мусульманином, вместе с Кемалем вошёл в храм через кене-мехлет, место, где исполняются священные псалмы. Предварительно мужчины сняли обувь и оставили её около входа под присмотром мальчишки-прислужника.
Тяжёлый красный занавес отделял кене-мехлет от алтаря, за которым находился магдас, святая святых эфиопской церкви.
Кемаль тихо шепнул Исиму на ухо, что именно там, в магдасе, хранится табот, символизирующий Ковчег. Повинуясь внутреннему порыву, Исим сделал шаг по направлению к алтарю, намереваясь проникнуть в магдас.