Небесный Сион
Шрифт:
Подписи в конце письма не было…
– Что ж… – произнёс отец Анри, медленно сворачивая пергамент в трубочку и обдумывая прочитанное. – В данный момент в монастыре живут пять воспитанников. Все они – круглые сироты и, несомненно, происходят из знатных семейств. Так, что их судьбой никто интересоваться не станет. А даже, если такое случиться, что можно сказать, что тот или иной мальчик умер. Вам следует обратиться к отцу Варфоломею, именно он опекает воспитанников.
Луи де Ла Мон удовлетворённо кивнул. Прислужник проводил рыцарей в приют, где распоряжался отец Варфоломей. Монах терпеливо выслушал гостей, ибо был заранее предупреждён настоятелем об их визите. Он не выказал ни малейшего удивления и сказал:
– Вы можете посмотреть на воспитанников. Я прикажу их подготовить.
Рыцари посовещались.
– Хорошо. Но пока ничего не говорите им… Или скажите, что герцогу нужны мальчики-пажи… Да, да! Так будет лучше, – решил Луи де Ла Мон.
… Через некоторое время перед гостями стояли пять воспитанников, в возрасте от семи до десяти лет, среди них – Бернар.
Мальчики, одетые в простые серые рубашки, перехваченные тонкими кожаными поясками, такие же штанишки, едва достигавшие колен, и простые деревянные сабо, старались держаться спокойно и уверенно. Но удавалось им это с трудом.
Отец Варфоломей предупредил воспитанников, что некий почтенный рыцарь желает увидеть их, дабы выбрать лучших для двора самого герцога, Рене Доброго.
Монах объяснил мальчикам, что в пажи берут только отпрысков знатного происхождения, наделенных красотой и добродетелями. Воспитанники, некоторые из них вовсе не помнили своих разорившихся родителей, или же наследством иных завладели безжалостные родственники, понимали, что судьба предоставляет им шанс вырваться из монастыря, жизнь в котором полна ограничений и строгости.
Де Ла Мон окинул воспитанников цепким испытывающим взглядом. Затем он подошёл по очереди к каждому воспитаннику и поинтересовался его именем, происхождением и причиной, по которой мальчик попал в монастырь.
Мальчики отвечали чётко и уверенно, как их учил отец Варфоломей. Настала очередь Бернара.
– А как тебя зовут? – обратился рыцарь к новому воспитаннику.
– Бернар…
– Красивое имя… А из какой семьи ты происходишь?
Мальчик замялся…
– Простите, я не помню сударь…
Де Ла Мон удивлённо воззрился на монаха.
– Что это значит, отец Варфоломей?
– Только то, что мальчик подвергся нападению разбойников, его телохранитель погиб. А он потерял память, видимо, от потрясения… – поспешил объяснить цистерианец.
– Так почему же вы решили, что мальчик благородных кровей? – засомневался рыцарь.
Монах подошёл к Бернару и ловким движением поддел цепочку, поблёскивавшую на шее. Перед взором удивлённых рыцарей предстал камень удивительной красоты.
Луи де Ла Мон не удержался и издал возглас восхищения.
– Право же, отец Варфоломей, это веское доказательство происхождения… Камень поразительной красоты… – констатировал он. – Вы позволите?..
Рыцарь дотронулся до камня, тот изменил цвет с фиолетового на бледно-розовый, а затем на лиловый.
– Я читал о подобных камнях, но, увы, никогда не видел… – произнёс он, завороженный красотой украшения. – Бернар, а ты помнишь: кто подарил тебе этот камень?
– Смутно, – признался мальчик. – Кажется женщина, моя матушка…
«Странный ребёнок… – подумал рыцарь. – На вид очень смышлёный, держится уверенно, не прилагая к тому ни малейших усилий, ни капли смущения или страха…»
Де Ла Мон отозвал монаха в сторону.
– Откуда этот мальчик?
– Из Монтелимара, обители босоногих кармелиток. Монахини подобрали его на дороге рядом с убитым, то ли отцом, то ли телохранителем… Толком ничего не известно.
– Вы уверены, что его не будут искать? – наседал рыцарь.
Монах пожал плечами.
– Трудно сказать, сударь. Он почти ничего не помнит… Жива ли его мать – мы не знаем… Откуда он родом – тоже неизвестно. Да и, если его будут разыскивать, вы в это время будете уже далеко.
– Резонно… – согласился рыцарь. – На вид мальчишка крепкий и смышлёный.
– Очень смышлёный, – подтвердил монах. – За время своего пребывания здесь, а это всего несколько дней, он проявил отличные способности в латыни, письме и счёте.
Рыцарь задумался.
– А не кажется ли вам странным, что мальчишка не помнит ничего о себе и своей семье, но отлично читает по латыни?
Монах растерялся, но ненадолго.
– В жизни всякое случается, сударь, – веско заметил он. – Меня уже мало, что удивляет. И потом, к чему сомнения?! Если мальчишка вам подходит – забирайте его и дело с концом!
Рыцарь оглянулся и ещё раз посмотрел на Бертрана. Тот же с интересом разглядывая облачение гостей.
– Пожалуй, вы правы. Сомнения ни к чему. – Произнёс де Ла Мон и про себя подумал: «Я благополучно завершил все дела во Франции, посетил Жизор [63] – завтра же мы покинем берега Прованса…»
Проведя ночь в доме хозяина гостиницы, граф д’Аржиньи и его спутники покинули Авиньон, едва многочисленные колокольни города возвестили о начале нового дня и огласили прилегающие окрестности слаженным звоном примы.
63
Замок Жизор расположен в предместьях Парижа (сохранился и по сей день). Предположительно принадлежал ордену тамплиеров. Именно в этом замке был избран первый магистр Приората Сиона Жан де Жизор (1188—1220). С замком связано множество легенд, в том числе считается, что в его бесконечных подземных тоннелях орден тамплиеров спрятал часть своих архивов. Предпринимались неоднократные поиски «наследия тамплиеров», но они, увы, ни к чему не привели. В XV веке на территории Жизора располагался монастырь Святого Бенедикта.
Исидора уже предвкушала, как встретиться с Бернаром, как обнимет его и прижмёт к своей груди. Сердце женщины от этой мысли учащённо забилось… Ведь она любила Бернара, как своего собственного сына. Невольно она вспомнила ту ночь, когда она принимала роды у Марии, бывшей монахини, его настоящей матери.
Несмотря на то, что после тех печальных событий прошло много лет, воспоминания причиняли Исидоре нестерпимую душевную боль. Женщине хотелось о многом забыть.
Исидора тряхнула головой, словно желая отогнать тяжёлые мысли и очистить свой разум.