Небо 27
Шрифт:
«Почему? За что это мне? Неужели все мысли, все мои страхи были не напрасны? Кто мог сделать это? Может быть, это месть за то, что я вчера выбросил дорогие для мамы книги, а очки просто растоптал на помойке? Может быть, мне теперь так и придётся жить в этом мире без верха и низа, в поисках того, что даже никогда не существовало? Нет, нет, всё вернётся, всё должно вернуться, ведь я до сих пор люблю жизнь и до сих пор боюсь смерти. Значит, всё реально. Я просто устал. Когда все уйдут, я лягу спать и просплю до тех пор, пока всё не станет как прежде».
В дверь позвонили. Пришли первые гости.
К середине праздника Андрей немного успокоился. Всё шло так, как он и предполагал: дюжина самых близких друзей, лёгкие колокольчики
– Так, тостов за здоровье именинника сегодня уже было достаточно, – Стёпка попытался завладеть всеобщим вниманием, и ему это удалось. Все понимающе заулыбались и многозначительно посмотрели на Андрея. – Теперь пришло время гвоздя нашего праздника, а именно… Подарка! – Гости замерли в ожидании, а девочки прижали к губам свои маленькие наманикюренные пальчики. – Андрюх, можно тебя попросить, выйди, пожалуйста, из комнаты на пару минут.
Андрей было направился к балкону, но вспомнил о чём-то и резко свернул в спальню. Он сел на кровать и от нечего делать подбросил монетку. Решка. Решка – значит, решение. Может быть, пора принимать решения самостоятельно? Что бы сказала мама? Его мама? Мама, которая никогда не давала ему эту монетку; мама, которая никогда не читала книги; мама, которая, возможно, никогда не существовала? Неожиданный поворот, учитывая сложившуюся ситуацию, но монетка не может врать. Пара минут пройдёт быстро или будет длиться целую вечность, но теперь это не имеет никакого значения. Сейчас он встанет с кровати и направится навстречу главному подарку в своей жизни. Матрас услужливо отпружинил, и Андрей улыбнулся. Время тоже сдалось, но ему это было только на руку.
– Ну-ка, красавчик, посмотри, что мы для тебя откопали! – лицо Стёпки светилось от алкоголя и счастья. Кажется, Карина наконец-то была готова продолжить вечер в его объятиях.
– Что это, Стёп? Где?
– Вот здесь, на полке. Смотри, все двенадцать, одна к одной. Не поверишь, Андрей, мы нашли их! Чёрт, это было самой сложной задачей в моей жизни, но ради друга я готов на всё, ты же знаешь! – Карина с восхищением взглянула на Степана.
Полка. Двенадцать томов. «Бесы» (начало), том восьмой. Андрей подошёл вплотную к книгам и провёл пальцами по серо-зелёным корешкам. Теперь всё было на месте, и мама осталась бы довольна.
– Спасибо, Стёп, – как-то слишком торжественно проговорил он. – И всем вам – огромное спасибо. А теперь… Мне надо отлучиться на секунду, там, на балконе… Продолжайте веселиться, пожалуйста.
Жалюзи взмыли вверх, и он снова видел небо. Оно вернулось, чище и ярче, чем обычно, как будто кто-то уже успел стряхнуть с него всю пыль, накопившуюся за эти долгие пять дней. Оно опять играло какую-то музыку, и Андрей прислушался. «Аллилуйя» Генделя. Это как раз то, что нужно. Он улыбнулся и достал монетку. Она смешно кружится на полу и никак не может остановиться. Он не стал ждать. Один шаг. Всего один шаг за перила. Орёл или решка? Он никогда не узнает.
– Красавчик! – донеслось откуда-то сверху. – Нет, только не красавчик!
– Что случилось, студент?
– Профессор! Профессор, что это? Смотрите, это же… Один из Красавчиков, моих лучших экземпляров! Он мёртв?
– Так, отойдите, дайте взглянуть… Да, похоже, вы правы. Он… он сам это сделал?
– Да, всё было как обычно. Я снимал показания, выполнял расчёты. Почему он?.. Неужели я упустил что-то во время сегодняшнего техобслуживания Неба?
– Думаю, причина не в этом.
– А в чём же? Ведь эксперимент шёл так хорошо!
– Положите-ка его вот сюда. Правее, тут света побольше… Хм, довольно редкая морфа, я бы даже сказал – уникальная. Заберу его у вас, пожалуй, покажу коллегам. Дайте пузырёк. На каком этаже он жил?
– На сорок восьмом, а что?
– Высоко забрался. Был уже почти у цели, да?
– Верно. Но там же остались другие экземпляры, можно попробовать…
– Студент, послушайте меня. И выключите, наконец, эту музыку, она здесь абсолютно неуместна. Я вообще всё это время считал её лишней. Что это, Вивальди? Гендель? Тем более. Спасибо. Так вот, вы ведёте себя как истеричный первокурсник. Да, эксперименты не всегда удаются, и предыдущие двадцать четыре тоже далеко не зашли. Кстати, напомните мне, чем закончилось «Небо 24»?
– Самоубийством одного из Красавчиков.
– Правильно. И все остальные тоже.
– И что мне теперь делать? Я ведь так много сил потратил на него. Я был уверен, что у меня всё получится, а теперь…
– Не в этот раз, студент. Гасите Небо, оно своё отработало. Мы не можем позволить себе так расточительно расходовать его ресурсы.
– Но, профессор…
– Не расстраивайтесь, голубчик, в этом нет абсолютно никакой вашей вины. Да что угодно могло пойти не так – малейший сбой, и они сразу же погибают. Видите ли, Небо обеспечивает только половину их реальности. Вторую половину они формируют себе сами. По крайней мере, это один из выводов из предыдущих экспериментов. А может быть, соотношение совсем другое, но суть от этого не меняется. Каким бы совершенным механизмом ни было Небо, оно не может полностью контролировать их. И это хорошо, иначе бы наши эксперименты не имели никакого смысла.
– Спасибо, профессор. Простите, мне надо собраться с мыслями.
– Безусловно. Поразмышляйте, почитайте свои записи, сделайте соответствующие выводы. И знаете что? Зайдите ко мне на недельке. У меня появилась идея для следующего, двадцать шестого эксперимента. Что-то мне подсказывает, что на этот раз у нас всё получится. По крайней мере, контейнеры сейчас сделаем пониже.
Лунная Революция
– Напоминаю, что сегодня у меня в гостях Владимир Сергеевич Воронин, политолог, журналист-международник, автор более десятка документальных фильмов и, можно с уверенностью сказать, один из основоположников советского телевидения. Сейчас, когда все основные вопросы уже заданы, можно переходить ко второй части нашего интервью. Владимир Сергеевич, безусловно, вы прошли огромный путь, чтобы стать, не побоюсь этого слова, одним из мастодонтов журналистики советской эпохи. Все мы, молодое поколение, учились у вас в той или иной степени, потому что в то непростое время вам удавалось, несмотря на все ограничения и цензуру, рассказывать зрителям то, что им действительно было интересно, то, что их волновало на самом деле. У вас за плечами огромный опыт общения с совершенно разными людьми, и с каждым из них вы находили общий язык. И отсюда мой следующий вопрос. Скажите, а есть ли у вас что-то, о чём вы не решились поведать общественности в то время и о чём можете рассказать только сейчас? Какой-то, как это называют, скелет в шкафу, которому пришло время выйти на свет именно в данный момент, в нашей текущей ситуации?
– Хороший вопрос, Юрий. Да, я, конечно, уже не молод. Далеко не молод. И память иногда подводит меня. Но вы правы, есть то, что я готов рассказать только сейчас, по прошествии… дайте посчитаю… лет пятидесяти, а то и больше. У нас есть на это время?
– Конечно, Владимир Сергеевич, не беспокойтесь. На ваши рассказы у нас есть время всегда.
– Ну хорошо… Я не уверен, что эта история заинтересует современное поколение, возможно, она уже не соответствует нынешним стандартам и, как бы вам сказать… пропахла нафталином, но вы уж извините. В своё время она произвела на меня неизгладимое впечатление и заставила пересмотреть отношение к тем вопросам, которые всегда воспринимались мною однозначно.