Небо над дорогой
Шрифт:
— Понимаешь, — сказала она со слезами в голосе, — я боюсь, что это именно я уничтожила Альтерион. Дала последний толчок, может быть. Остался единственный населённый альтери срез… Я думала сделать для него что-то важное, хоть как-то загладить вину…
— Стоп, Крис. Не бери на себя слишком много. В катастрофе Йири виноваты они сами — ну и Андрей, конечно. В коллапсе Альтериона твоя роль уж точно не первая — это последствия давно развивавшегося кризиса, и, даже если задаться целью искать крайнего — то это скорее Ниэла, чем ты. И да, коллапс — это ещё не гибель среза. Помнишь, не так давно закрывался
Криспи вскочила с дивана и схватила меня за рубашку.
— Сер! Ты прав, как я об этом не подумала! Его ещё можно спасти! Придумай, как, пожалуйста! Ты сумеешь, я знаю! Или хотя бы просто помоги мне туда попасть. Я должна быть там!
Кто меня за язык тянул, а? Нашла спасителя миров.
— Крис, — мягко сказал я, — я понимаю твою ажитацию, но не забывай — мои дети в заложниках. И это меня волнует куда сильнее, чем всё остальное.
— Ты не понима… Ах, да, всё ты понимаешь.
Она поникла и села обратно. Странно одновременно знать, что ты прав и чувствовать себя жопой. Интересное ощущение. Ничего, побуду жопой, если надо.
— Анатолий Евгеньевич, можно вас на минуточку?
Мой куратор беседовал с Кериси в небольшом штабном трейлере. Пространство у маяка уже окончательно превратилось в военный лагерь. Комспас отбыл восвояси, никто его, как и обещали, не удерживал. Цыгане встали табором в отдалении, сейчас, под утро, там было тихо. Отряд коммуны расположился неподалёку, поближе к башне, но так, чтобы не нервировать военных. Ситуация создалась патовая, но спокойная, так что самое время бросить дрожжи в этот сортир.
Молодой Духом Кериси выглядел не слишком довольным беседой. Думаю, ему тут делали предложения, от которых он бы хотел отказаться, но никак не получалось. Не сомневаюсь, что Контора сейчас выкрутит ему руки до самой задницы.
— У вас что-то важное, Сергей? — Анатолий Евгеньевич позволил себе легчайшую нотку раздражения.
— Думаю да. Вам же нужен ключ от маяка?
— Вы решили всё-таки отдать нам второй?
— А вы так уверены, что он у меня есть?
— Сергей, вы хороший аналитик. Вы отлично умеете работать с данными, систематизировать информацию, считать и делать выводы. Я не теряю надежды, что вы преодолеете свои предрассудки и войдёте однажды в нашу команду. Однако люди — не ваша сильная сторона. Разумеется, я был уверен, что вы не отдадите Коммуне единственный ключ. Это не в вашем стиле. У вас просто обязан быть способ попасть в башню. Итак, что вы за него хотите? Вы же пришли поторговаться, верно?
— Не совсем. Пространства для торга у меня нет, поэтому цена фиксированная. Мне нужно кое-что получить от Кериси. Это первое. Как вы верно заметили, я не силён в убеждении и манипуляциях, но очень надеюсь в этом на вас.
— Второе?
— Вы не будете препятствовать заправке дирижабля. Я открою маяк, но энергию от него получу первым…
— Юная Криспи, кто этот человек, и где Молодой Духом Кериси?
На нас наставили довольно нелепо выглядящие, но, как мне уже доводилось убедиться, весьма эффективные глушилки альтери. Как мы и ожидали, портал с этой стороны тщательно охраняется. Люди всегда запирают конюшню после
— Временный представитель Кериси, рука и голос! — заявил я и предъявил айди полномочий.
Тут скользкий момент — как неполный гражданин я формально не имею права на его получение. Но Кериси меня заверил, что в таких нюансах мало кто разбирается, а если кто и засомневается, то отнесёт на чрезвычайность ситуации. Кроме того, Криспи как управляющий от Совета меня отчасти легитимировала.
Полученный мной электронный документ представляет собой нечто вроде того, что Ришелье выписал Миледи в «Трёх мушкетёрах»: «То, что сделал предъявитель сего, сделано по моему приказанию и для блага государства». Получить его у Кериси было непросто, но Контора что-то предложила ему взамен, а я заверил, что не использую временные полномочия во вред срезу. Почему-то он мне поверил — может быть, так же, как и Анатолий Евгеньевич, видит людей насквозь. Меня только слепой насквозь не видит.
— Кериси задерживается на важных переговорах и ждёт портал через шесть часов, — важно распорядился я.
Убедившись, что Альтерион недоступен, прагматичный альтерионец немедленно ухватился за новых союзников и теперь торговался, как бухарский еврей. Срезу нужны были срочные поставки чего-то, он был готов поставить что-то в ответ, ну и прочие хозяйственно-политические расклады. Готов спорить, что Криспи это и в голову бы не пришло.
Девушка была тиха и печальна, без возражений следовала моим распоряжениям, но добиться этого удалось не сразу. Криков, слёз и требований немедля бросить всё и спасать мир я выслушал предостаточно.
— Интересно, наша Машка лет через десять будет такой же бескомпромиссной упёртой идеалисткой? — спросила задумчиво жена.
— Надеюсь, что да, — ответил я. — Все хорошие люди через это проходят.
— Бедные мы бедные.
— Себя в шестнадцать вспомни.
— Ох, не напоминай…
— Папа! Папа! Папа приехал! — Машка повисла на мне, вопя от восторга.
— Па, — строго сказал сын. Словарный запас его пока оставляет желать лучшего. Дети в год должны вроде бы говорить больше, но он у нас не любитель общения.
— Пап, а где мама? А ты заберёшь нас отсюда, да? А то они котика гулять не пускают…
Машка — тараторка, болтает, не останавливаясь, иногда даже во сне. Я отметил, что трещит она по-русски, хотя ещё недавно предпочитала альтери. Видимо, и её достало местное навязчивое гостеприимство.
— Эви, спасибо, что приглядела за детьми.
— Не за что, Сергей, они чудесные, — мулатка смотрела на меня с ожиданием, и я не стал её мучить.
— Да, я забираю вас с сыном тоже. Туда, где вы будете в безопасности.
— Господи, какое счастье! — Эвелина обняла меня и поцеловала в щеку, защекотав курчавыми волосами, — Спасибо тебе, Сергей. Когда нас изолировали, я уже думала, что всё, конец. Готовилась дорого продать свою жизнь, представляешь?
Она всхлипнула, маскируя это смешком.
— Я не отдала бы им Артура!
Сын Эвелины сидел на ковре и бездумно передвигал какие-то кубики.
— Эви… — я решил, что стоит её предупредить, — не знаю, как ты к этому отнесёшься, но…
— Что? — напряглась она.