Небо в кармане!
Шрифт:
Отец посмотрел на меня, вздохнул и попытался смягчить свою резкость:
— Ты не думай, что я не желаю тебя поддерживать. Мне нужно, чтобы ты на жизнь смотрел с реальных позиций, а не витал в своих облаках. Понимаешь? А насчёт продаж я сужу по автомобилям. Их ведь на самом деле сейчас мало кто покупает. Не задумывался, по какой причине?
В ответ помотал головой. А и вправду, почему?
— Да потому, что с автомобилями хлопот больше!
— Да как же больше? — воскликнул, не выдержал такого несправедливого обвинения. — Что там конюшня, что тут гараж. Там сено и ячмень, тут бензин и масло. Одинаково, вроде?
— Но ты не учитываешь инерции мышления людей. Они веками привыкли на лошадках перемещаться, где всё знакомо, налажено, где понятно, что и как делать. А тут новое, неизвестное, дурно пахнущее и, к тому же, пожароопасное!
— А то сено не горит, — пробормотал лишь из одного чувства противоречия. Так-то отец прав, косность мышления никуда не делась. Всё новое трудно и долго приживается.
— Ещё как горит, тут ты прав. Но машин от этого больше не продают. Ты редко бывал в столице, поэтому не знаешь, как мало автомобилей ездит по улицам. А самолётов будут покупать ещё меньше. Разоримся, сын!
— Не разоримся! Мы же не будем в одно самолётостроение упираться! Наладим производство хозяйственной мелочёвки, подберём наиболее ликвидное из моих привилегий. Выйдем на самоокупаемость, никуда не денемся. А самолёты можно предложить военным.
— Тут ты прав. Если получить военный заказ, то… — отец спохватился. — А тебе это зачем нужно? Или ты передумал поступать в училище и решил стать промышленником?
— Мал я ещё для промышленника, — успокоил отца. — И в училище поеду. Отучусь, стану офицером, а там будет видно, куда дальше идти.
— Слышу речи не мальчика, но мужа, — довольно улыбнулся отец. — Ладно, насчёт приобретения земли я подумаю, посоветуюсь в Паньшиным, послушаю, что он на это скажет. Всё-таки отстал я от столичной жизни, перестал следить за происходящими в ней событиями. Может быть, тебя уже кто-нибудь опередил с твоими самолётами!
— Не опередил, не радуйся, — улыбнулся в ответ. И предложил ехидным таким голосом. — Кстати, ты со мной полетать не хочешь? А то я сейчас ещё разок намереваюсь в небо подняться!
— А и полетели. С превеликим удовольствием! Только Дарье Александровне говорить не будем, договорились?
— Договорились…
Отец, словно маленький, осторожно приоткрыл дверь. Поморщился, когда та еле слышно скрипнула, высунул голову в холл, осмотрелся и только тогда выскользнул из кабинета. Поманил меня следом за собой. И мы почти что на цыпочках проследовали таким образом мимо выпучившего глаза на наши художества дворецкого.
Так же тихонько постарались спуститься с крыльца и только потом быстрым шагом направились к самолёту.
А там всем руководил Прокопыч. Любопытный народ толпился поодаль, у ограды, а подмастерья кузнеца протирали мотор замасленными тряпицами. Наводили блеск на металлические части.
— Я гляжу, кузнец совсем свою кузницу забросил? — на ходу обернулся отец.
— Это же и его детище тоже, — вступился за мастера. А то ещё обрежут ему финансирование, как жить будет?
— Тоже мне, детище, — фыркнул отец. — А порулить дашь?
— Мал ещё, — нахмурился. И рассмеялся, увидев вытянувшуюся физиономию родителя. — Шучу. Конечно же, дам!
— Ишь, шутит он. Я вот тоже как сейчас пошучу, — хмурится отец. А в глазах чёртики так и пляшут. Оценил, выходит, шутку.
— Ваше сиятельство, самолёт осмотрен, заправлен и к вылету готов! — старательно рапортует Прокопыч. Ещё бы, сколько раз мы с ним этот доклад репетировали.
— Молодец! — хвалит мастера довольный таким подходом отец. А я за его спиной показываю кузнецу большой палец. Конечно же, молодец.
Сначала пассажира на соседнее сиденье посадил. Посмотрел, как он пристегивается, потом ещё и лично проверил надёжность привязных ремней — подёргал рукой. Бегом осмотрел аппарат со всех сторон на наличие дырок, попинал колёса, покачал плоскости и оперение, прокрутил винт и нырнул в кабину. Теперь уже отец мой ремень проверил подёргиванием, повторяет за мной все мои действия. Ну и пусть, хуже не будет.
Смотрю, отец мне за спину уставился, поморщился. Оглянулся, ничего не увидел.
— Что там такое?
— Да карета наша подъехала, ещё раз оглядывается отец. — Наверняка Удомские пожаловали. И принесла же их нелёгкая! Вот что, Николай, давай-ка ты пошевеливайся, а то сейчас Дарья за нами кого-нибудь пришлёт!
— Раньше не присылала, а тут вдруг позовёт? — усомнился.
— Раньше у нас самолёта не было, — пояснил отец.
Отвечать ничего не стал, глянул на колдуна — появился слабый ветерок со стороны реки, нам как раз встречно-боковой будет. Махнул мастеру, дал команду на запуск. Дальше «Контакт», «От винта», помощники в хвост вцепились, придержали самолёт на месте.
Прогрелись, дал обороты. Отец постоянно оглядывался, опасался всё время, что вот-вот кто-нибудь заявится и только сейчас успокоился, уселся поудобнее, выпрямил спину.
Дал отмашку назад, помощники нас и отпустили. Газ до упора, педали ровно, ручку чуть от себя, самолёт рванулся вперёд, тут же подпрыгнул тяжело на неровностях грунта и пошёл, пошёл ускоряться. В первый момент вроде бы как приопустил хвост, но тут же выровнялся, даже не успел земли хвостовым костылём коснуться.
Краем глаза вижу, как отец руками в сиденье вцепился. Ну ещё бы, потряхивает самолёт на неровностях нещадно. Да мы ещё и разбегаемся. Ничего, сейчас полегче будет.
А на будущее обязательно надо озаботиться амортизаторами!
Разбегаемся! Был всё время наготове, думал, ветерок помешает взлёту, сносить в сторону начнёт, но к моей неописуемой радости ничего подобного не случилось. Самолётик как шёл ровно на разбеге, та и продолжал идти. И никуда не рыскнул, не пришлось педалями шевелить.
Вот уже и на крыло вставать начали, на воздух опереться можно. Потянул ручку на себя, поддёрнул аппарат, проверил, как он себя поведёт. Рано! Не готов он ещё взлетать. Разбегаемся дальше.