Небо в кармане!
Шрифт:
— Это будет очень похоже на те заграничные шоу, что сейчас очень модно стало там проводить, — кивнул головой отец. — Да, это сулит неплохой заработок. Но и расходы будут немалыми, ведь придётся устанавливать трибуны для зрителей, обустраивать навесы от солнца для дам и прочей привилегированной публики, обеспечивать охрану и возводить ограждение по всему периметру.
— Я вам больше скажу, — адвокат улыбается довольной улыбкой, словно кот, втихаря объевшийся хозяйской сметаны и не пойманный при этом за
— Какого шоу? — чую огромный подвох во всём этом. — Просто перелёт из одной точки в другую?
— Ну-у, — тянет Александр Карлович, и мы с отцом переглядываемся между собой. — Спонсоры хотят получить нечто большее, чем просто перелёт!
И торопится высказаться, чтобы успокоить вылезающего из своего кресла хмурого отца, при этом испуганно косится в мою сторону. Видит, как я набираю полную грудь воздуха для резкой отповеди, машет на нас руками, взахлёб тараторит:
— Да что такого-то? Просто не будем сразу садиться на поле, а полетаем немного над трибунами. Я буду с помощью камеры фотографировать зрителей сверху. Вы, Николай Дмитриевич, я знаю, вы это умеете делать, покачаете зрителям крыльями, разбросаете им с воздуха вот эти плакатики…
— Какие ещё плакатики? Над какими трибунами? Зрители?! — отец наконец-то встал на ноги, навис над столом, вперил в адвоката разгневанный взгляд. — Вы намереваетесь из моего сына балаганного шута сделать? Вы в своём ли уме, Александр Карлович? Да я немедленно…
— Постойте, Дмитрий Игоревич, вы меня неправильно поняли! Я совсем не это имел в виду! Позвольте ещё раз всё объяснить? — адвокат откидывается назад, на спинку кресла всей своей массой, и кресло заваливается на пол, падает с грохотом.
Я тоже вместе с отцом оказался на ногах Только в отличие от него не остался на месте, и не поглядывал на упавшего поверенного с брезгливым презрением во взоре, а метнулся к юристу, убедиться что он в порядке, что не пострадал от падения. Да и уберечь его нужно от отцовского гнева. Сам-то я уже всё сообразил и вполне не против дополнительно заработать. Потому что уверен, ушлый адвокат наверняка предусмотрел всё и заручился необходимым обеспечением в виде соответствующего финансового договора. Осталось успокоить отца и сподвигнуть его на конструктивный разговор…
На грохот упавшего кресла прибежала испуганная мачеха, приоткрыла скрипнувшую дверь, просунулась вперёд и замерла, узрев эту весёлую картину.
— Дарья Александровна, соблаговоли нас покинуть немедленно! — пытается говорить нормальным голосом отец. Но у него это плохо получается, вместо нормального получается один злой рык, и мачеха испуганно кивает головой и тут же испаряется. И даже дверь в этот раз не скрипнула.
— Милостивый государь! Извольте немедленно
— Вы же сами хотели привлечь к этому перелёту больше внимания! — пыхтит Александр Карлович. С моей помощью встаёт на ноги, поднимает кресло. Собирается, было, усесться, но смотрит на стоящего перед ним отца и тут же передумывает. — А кто вам даст больше внимания, если не газеты? Я только заикнулся, а они уже подхватили нашу идею. Заметьте, я говорю нашу. Это ведь мы вместе придумали, не один я!
— Отец, успокойся. Подумаешь, пролетим над трибунами, бумажки разбросаем. Что такого-то? Наверняка за это нам хорошо заплатят? Верно, Александр Карлович? Заплатят же?
— Заплатят! — кивает головой адвокат и тянет руку к своему портфелю.
— Николай, ты просто не понимаешь, — сверлит уже меня суровым взглядом отец. — Тебе после этого в училище учиться! Как тебя воспримут однокурсники после такого шоу? Это одно. И второе, почему ты всё меряешь на деньги? Поверь, в жизни они не самое главное. Главное — честь!
— Знаю, согласен, — не собираюсь спорить. — Но и без денег никуда. А денег нам теперь много понадобится. Боюсь, у тебя столько нет, сколько потребуется.
— Но шоу! — не унимается отец. — Балаган!
— Просто работа, — не отступаю. — Ты не учитываешь того факта, что рано или поздно, но мне пришлось бы выступать перед зрителями. Хотя бы для привлечения внимания к нашему делу, для заманивания покупателей, для рекламы. И кто будет испытывать наши самолёты? А летать на них в первое время? Кроме меня некому. Спрашиваешь, однокурсники как воспримут? Нормально, думаю. Не каждый из них имеет возможность пролететь в качестве пилота на таком вот самолёте.
— А ты уже для себя и новое название придумал? Пилот говоришь? — мягчает голосом отец.
— Это от слова «пилотировать». Управлять, то есть.
— Можешь не трудиться с объяснениями, это сразу понятно, — машет рукой отец и отступает назад. Садится в кресло, горбит спину, смотрит на карту и явно ничего не видит, уходит в себя.
— Отец? — подхожу вплотную и кладу руку ему на плечо.
— Эх, Николай, разве же я думал, что оно вот так получится? И отступать уже нельзя, столько людей подведём.
— Ничего, всё будет хорошо, — подбадриваю папеньку и обращаюсь к юристу. — Александр Карлович, а что вы там насчёт Яковлева говорили? Удастся его привлечь к нашему делу, как поставщика моторов?
— Ну а я о чём вам столько времени говорю? — юрист осторожно усаживается на самый краешек кресла. — Я предварительно заключил с ним договор о намерениях. Он спрашивал о подробностях, но где я и где все эти подробности? Вам лучше будет самому с ним поговорить.
— Надеюсь, вы договорились о встрече?