Небо в рублях
Шрифт:
– Аборт! Прямо сейчас! С ума сойти! Университет не закончила! Какие дети? На что жить станете? Надеетесь, я стану помогать?
И тут впервые в жизни Ми проявила настойчивость.
– Нет, – сказала она, – я не стану убивать своего ребенка. Никогда!
Марсик встал на сторону жены и тестя. Разгорелся скандал, вследствие которого старшему Смолякову пришлось, употребив все свое влияние, добыть дочери и зятю отдельную жилплощадь. Напомню, на дворе стояли советские годы, в стране действовали строгие законы, по которым люди не имели права вступить даже в кооператив,
– Ничего, детки, – воскликнул Олег, вручая молодым ключ от комнаты в коммуналке, – сейчас родится маленький, вас станет трое, и вы превратитесь в очередников. Тут-то я и куплю вам отличный кооператив.
Ми закивала, Марсик заулыбался, одна Марфа вновь осталась недовольна, ей очень не хотелось тратить накопленные деньги.
– Многие рады и коммуналке! – рявкнула она.
Но тут уже взвился Олег Сергеевич и поругался со своей вздорной женой. Ссора длилась почти неделю и грозила перерасти в полномасштабную войну, но тут со Смоляковым случился очередной удар, и он умер. Ми была беременна на восьмом месяце.
После смерти мужа Марфа мгновенно выперла молодых в коммуналку.
– У вас есть личная жилплощадь, – спокойно заявила она, – там и обретайтесь.
Милада не стала унывать: любимый муж рядом, скоро родится ребеночек…
Но через неделю после похорон Олега Сергеевича от семейного счастья не осталось и следа. Марсик переменился враз, он перестал оказывать жене любые знаки внимания и откровенно говорил:
– За фигом ты решила оставить ребенка? Нам сейчас докука не нужна.
Семнадцатого июня, за две недели до предстоящих родов, Ми и Марсика позвала в гости Ася Тягунова, дальняя родственница молодого мужа. Шашлык, вино, танцы… Марсик подвыпил и сказал:
– Ми, ночуем тут.
– Где? – тихо спросила жена.
– У Аськи, на полу ляжем.
– Мне не заснуть с животом на твердом.
– Ерунда, завтра еще погуляем.
– Поедем домой, я не очень хорошо себя чувствую, – стала упрашивать Ми.
– Еще чего! – обозлился Марсик. – Вот они, радости женитьбы…
Милада прикусила язык. Но беседу услышала Тягунова и пристыдила Марсика. В результате около полуночи не слишком трезвый и страшно злой супруг сел за руль машины, которую Олег Сергеевич Смоляков подарил дочке к свадьбе. У Ми тоже имелись права, но она никогда не управляла автомобилем.
Едва пара выехала за ворота, как Марсик оглушил жену воплем:
– Все гуляют, а мы прочь катим!
– Я устала.
– И чего? Дура!
– Прости, милый.
– Идиотка! – бушевал муженек, нажимая на газ.
– Осторожней, – предостерегла Ми.
– Молчать, кретинка!
– Не гони так.
– Сказано, заткнись!
– Ну, пожалуйста, мне страшно.
– А-а-а, – протянул Марсик, – не захотела меня послушаться, выкобенивалась,
С этими словами муженек что есть мочи надавил на педаль. Дорога резко вильнула влево, в глаза Ми воткнулся взявшийся невесть откуда яркий свет… Потом наступила кромешная темнота.
– Эй, – донесся из мрака голос Марсика, – ты жива?
Ми раскрыла глаза.
– Да. Что случилось?
– В аварию попали, – нервно воскликнул муж, – сейчас ГАИ приедет. В той машине, что с нами столкнулась, баба за рулем, тоже беременная.
– Ужасно… – прошептала Ми. – Надо посмотреть, может, ей плохо?
– Она двигаться не может, – протянул Марсик.
– Катастрофа!
– Милочка, – вдруг очень нежно заговорил супруг, – ты хочешь, чтобы меня посадили в тюрьму? Представляешь позор: суд, зона, ребенок без отца, тебя выгонят из университета… Желаешь подобное?
– Нет, конечно, – прошептала в ужасе Ми, – а почему так должно случиться?
– Я же пил сегодня водку, – пояснил Марсик. – Сам себя я чувствую трезвым, но сейчас явятся гаишники, возьмут анализ крови и отволокут меня в тюрьму. Поняла?
Миладу накрыло ощущением надвигающегося кошмара.
– Господи, что делать?
– Все очень просто, – нежно пропел Марсик. – Ты же имеешь права?
– Ну, да.
– Они с собой?
– В сумочке лежат, вместе с паспортом.
– Чудесно. Надо сказать, что за рулем сидела ты.
– Я? Но я ведь совсем не умею водить машину.
– И кто это знает? Права на месте? Следовательно, вопросов не возникнет. Скажем, что ты беременная, почувствовала себя плохо, потеряла за рулем сознание, я сидел сзади и не успел ничего предпринять. Ясно?
– Ага, – кивнула Ми, – в аварии виновата я.
– Ну да! Тебе ничего не сделают, на сносях находишься. Если сейчас переберешься на водительское сиденье, спасешь меня от тюрьмы, – обнял Ми Марсик. – Любимая, решайся, наше счастье в твоих руках!
Милада молча полезла за руль. Ей и в самом деле было очень плохо, кружилась голова, болел низ живота, руки сводило судорогой.
Машина ГАИ прибыла в тот самый момент, когда у Ми начались роды, она плохо помнила дальнейшие события. Отчего-то к месту происшествия из местной подмосковной больницы прибыла всего одна «Скорая», на носилки положили женщину, вторую участницу ДТП, – у нее был сломан позвоночник. Ми, у которой уже пошли схватки, устроили на железном стуле рядом с носилками.
Через сутки Милада проснулась в больничной палате и увидела ту же молодую женщину, с которой ее везли. Они снова оказались рядом.
Наине, так звали товарку по несчастью, сделали кесарево. Ми, не помня как, родила сама. В подмосковной больничке царили пофигистские нравы, и к двум пострадавшим отчего-то никто из врачей не пришел, зато явился сержант милиции и начал допрос.
С Ми он начал беседовать первой. Смолякова сообщила, что она, поскольку муж выпил, села за руль сама, но через некоторое время почувствовала себя плохо и потеряла сознание. Супруг ничего сделать не мог, он мирно дремал на заднем сиденье.