Небо в зеленой воде
Шрифт:
– Слушай, а дети? У тебя когда-нибудь были дети?
– задала я логически вытекающий вопрос, вспомнив, что Я - Этха так и не смогла подарить фараону желанного ребенка. Наверное, я просто все еще искала сходства с судьбами обычных людей.
– Нет, никогда, ни в одной из жизней, - задумчиво произнес он. Похоже, эта мысль раньше его голову не посещала.
– Даже в тех счастливых воплощениях, где мы не встречались?
– Хм... Строились отношения, однажды даже жена появилась, а вот отпрысков никогда не было, а у тебя?
– И у меня. Может во второй жизни..., -
– Но возможно, это лишь случайность, не связанная с нашей сущностью, - поспешила я добавить, но он уже не слушал, подозвав официанта, указал на столик в глубине помещения.
Присев, я ничего вокруг не замечала, очередной виток размышлений нещадно терзал мозг, не так, чтобы я сильно любила детей или когда-либо хотела их иметь, но, тем не менее, новые обстоятельства пугали. Чем больше отличий от окружающих людей я находила в себе, тем сильнее старалась отыскать неоспоримые сходства.
– Арина, можно сколько угодно предполагать что угодно, - проявив проницательность, шепнул англичанин, глядя в мое отрешенное лицо.
– Мы за последние дни очень устали, а для тебя все это вообще еще не пережитый шок, поэтому не стоит удивляться тому, что сознание ищет причины всех странностей в нашем необычном существовании. Возможно, все не так трагично, как может показаться с первого взгляда. Ты просто выдвинула дурацкое предположение и за уши притянула готовую теорию. Ты же компьютерщик, ну призови свою рациональность, - не дождавшись ответа, посмеялся надо мной он.
– Специалист по информационным технологиям, - выпадая из транса, на автомате поправила я.
Есть не хотелось - последствия не прекращающейся вот уже несколько дней череды событий, но подумав, что хорошая пища, возможно, немного отвлечет от тревожных мыслей, я стала выискивать в меню что-нибудь изысканно вкусное, но при этом знакомое. Не люблю попадать на экзотические кушанья с совершенно несочетаемыми для меня компонентами, а потом с омерзением пережевывать нечто, боясь даже вообразить, что же именно скрипит на зубах.
В процессе выбора блюд и обмена неглубокими познаниями о местной кухне англичанина крайне обескуражила новость о том, что я не выношу спиртные напитки.
– Только не приписывай свое удивление распространенному мнению, что все русские пьют, причем пьют только водку, - предостерегла я.
– А что, если и так?
– поинтересовался он.
– Я тебе попросту не поверю, ты сам в прошлой жизни был русским и точно знаешь, что это чушь.
Увидев выражение его лица, я победоносно поздравила себя мысленно и продолжила.
– Ты слишком хорошо говоришь по-русски, догадаться было не сложно.
– На самом деле мой вывод основывался исключительно на интуиции.
Мелькнувшая в голове цепочка причинно-следственных связей показалась настолько забавной, что, задавая следующий вопрос, я еле сдерживала смех.
– Это что же, в прошлой жизни я любила русского? Да уж, что может быть притягательнее для эфемерной, воспитанной на сопливых романах американской девушки.
– Не совсем так, я был сыном американских эмигрантов,
Некоторое время мы молчали, поглощая заказанную еду.
– Меня интересует одна вещь, - произнес он, медленно цедя красное вино, выбранное слишком придирчиво для небогатого ассортимента маленького кафе. Он замолчал.
– Ну что же ты медлишь, вопрос настолько страшен?
– Нет, очень банален, особенно на фоне затянувшего нас круговорота происшествий. Вот пытаюсь оценить, не выходит ли он за рамки нашего общения, хотя нечто подобное я уже спрашивал, но не вполне удовлетворен ответом.
– Ты считаешь, что между нами еще остались какие-то рамки, после всех предательств, самоубийств и спасений?
– ехидно осведомилась я.
– Ты привлекательная, явно успешная женщина, мужчины оборачиваются тебе вслед как цветки одуванчика к солнцу, - в подтверждение своих слов англичанин кивнул в сторону соседнего столика, откуда за мной наблюдала пара пытливых глаз, - но ты совершенно одна. Почему же никто не оставил даже мимолетного следа в твоей душе?
Он только что, можно сказать, отвесил мне комплимент, хотя вряд ли намеревался это сделать, но предсказуемого удовлетворения это не принесло, напротив, в сердце заскреблась странная грусть, будто вскрылось то, что я всегда тщательно прятала от посторонних глаз. В его присутствии я себя все время чувствовала как голая.
– Да что ты можешь знать о моей душе?! Ты никого ни в одной из жизней не любил. Тебе ли судить о таких вещах?
– Но у меня была хотя бы жена, - невпопад пошутил он.
– А я была наложницей фараона, - с вызовом вставила я.
– Бедный, ему надо бы посочувствовать.
– Не думаю, что и твоя жена достойна большой зависти, - рассмеялась я, понимая, что напряжение между нами постепенно спадает.
Дальше беседа потянулась более или менее спокойно, изредка все же натыкаясь на угловатые препятствия в виде молчания Даниэля и моего сарказма. Всеми правдами и неправдами я выпытывала интересующие подробности его жизни, исключая, конечно, личную сферу, аспекты которой он тщательно скрывал как измученная журналистами голливудская кинозвезда. Наконец-то я почувствовала себя в своей тарелке, придавшись излюбленному занятию - изучению и анализу отдельно взятого страстно интересующего меня человека, на эту роль обычно претендовало слишком мало людей, но данный индивид был для меня, как вы понимаете, совершенно особенным.
Мой энергетический близнец родился в небольшом городе на юге Великобритании, в семье двух чрезвычайно занятых карьерой людей, которых видел очень редко. Его воспитанием занималась гувернантка. Закончил престижный колледж, получил степень по праву, как того желали родители. Затем с чувством выполненного долга решил заниматься тем, о чем давно мечтал. Родные всегда призирали его странную и, как им казалось, абсурдно несерьезную увлеченность живописью, которая в итоге, к их немалому изумлению, частично материализовалась в рекламный бизнес.