Небо в зеленой воде
Шрифт:
Самым кошмарным оказалось то, что я снова совершенно не понимала, что со мной произошло, откуда взялся очередной дикий приступ непомерной животной злобы. Мой спутник продолжал висеть в воздухе напротив, сложив руки на груди и глядя, слава Богу, не на меня, а куда-то в сторону и вниз. Я проследила за его взглядом и ужаснулась, наткнувшись на то, что так занимало его внимание. Толстые ветки дерева, росшего неподалеку, безжалостно сломанные с одной стороны, мертво свисали с кряжистого ствола, причем я могла поклясться, что когда следила за подъемом англичанина, дерево еще находилось в нормальном состоянии. Чуть поодаль увидела странные выемки в земле, и лишь хорошенько приглядевшись, поняла, что в нескольких местах часть почвы вместе с осенней травой была
Страх в очередной раз прокрался по телу, постепенно сжимая горло, так обычно начинается приступ истеричного плача, но слезы так и не выступили. Казалось, судьба наказывает меня за все годы безоглядной смелости, уверенности в себе и в правильности совершаемых поступков. Здесь и сейчас я боялась всего: жить, потому что смерть ходила по пятам, все более зверея от нашей с Даниэлем соединенной силы; боялась его, того что скрывает человеческое тело и выдают нехарактерные для людей глаза; боялась, вспоминая прошлые жизни, наткнуться на омерзительность своих прошлых натур, и одновременно боялась, что никогда не вспомню, кто же я. Но больше всего на свете я боялась саму себя, боялась того, что могла бы сотворить, не останови меня энергетический близнец, хотя подсознательно знала, что рано или поздно то, чем на самом деле являюсь, вырвется наружу, это неизбежно.
Мы напоминали детали хорошо отлаженного механизма, только вот инструкции по применению к нему не прилагалось, лишь отдельные функции. Летать, двигать предметы, помнить глубокое прошлое - это все чушь, шелуха, равносильная использованию 'паркера' вместо дротика.
– Хочу умереть, - шепнула я в сторону темной мужской фигуры.
– Нет, не хочешь.
– Он, раскрыв окно полностью, плюхнулся на подоконник рядом, а я не открывая глаз, продолжала терзаться и смотреть лишь вглубь себя.
– Ведь я могла кого-нибудь прикончить, - подавленно сказала я после долгого тягостного молчания.
– Могла. Я убил в прошлой жизни двоих, расплющил о каменную стену, не сумев взять под контроль просыпающуюся энергию, а ты в пятнадцатом выкинула из окна мужа.
– Завтра же уезжаю домой.
– Ага, вперед! Тогда прямо сейчас можно заказывать места на кладбище для нас обоих, или ты предпочитаешь кремацию?
– съязвил он.
– Я предпочитаю нормально и спокойно прожить жизнь, хотя бы одну из жизней, хотя бы эту жизнь...
– Спрятавшись от себя самой за толстыми стенами собственной квартиры?! Не смеши меня, нет обратной дороги, этот путь ведет лишь вперед.
– Скорее наоборот, назад.
– Это уже почти философский вопрос.
– А ты не боишься себя?
– зло выдохнула я.
– Давно научился воспринимать себя таким, как есть, благо, у меня была масса времени для размышлений, опытов и самобичевания. Тебе повезло меньше, приходится все осваивать слишком большими порциями, ты просыпаешься ускоренно, но тоже, рано или поздно, научишься контролировать себя.
– Не говори чушь, - выкрикнула я, но тут же снизила голос, вспомнив, что Даниэль ни в чем не виноват, и что неподалеку масса спящих людей. Вообще удивительно, как еще никто не проснулся.
– Это то же самое, что держать дикого зверя в не слишком надежной клетке, рано или поздно он вырвется.
– Даже львов приручают.
– Львов да, но не такое, - ткнула я пальцем в обезображенное дерево.
– Не драматизируй.
– А ты не корчь из себя психолога, хреново выходит.
– Встав с подоконника и зависнув рядом, я пихнула его в плечо отростком силы, чуть не опрокинув внутрь комнаты, он не остался в долгу и крутанул меня в воздухе. Даже голова слегка закружилась.
Я немного успокоилась, а он снова предпочел подоконнику левитацию. Повернувшись
'Хорошо бы вспомнить все жизни еще до выхода на работу, иначе рискую вырубиться и погрузиться в прошлое прямо на глазах у изумленных сослуживцев'.
– Англичанина, очевидно, тоже допекали перспективы, пока мы неспешно кружили, как-то интуитивно поднимаясь вверх по спирали. Все выше и выше...
Я спонтанно скользнула по воздуху рукой, плавным незнакомым движением, не прерывая легкого парения, затем вскинула вторую руку и погладила пустоту кончиками пальцев как ластящееся домашнее животное. Глаза удивленно уставились на руки. Останавливаться не хотелось, тело будто повторяло некогда заученное до автоматизма действо, совершенно уместное в этой ситуации. Повернувшись вокруг своей оси, я обратила внимание на лицо развернувшегося Даниэля, на нем проступало престранное выражения, к тому же он повторял все, что делала я с промежутком в три секунды, вращался параллельно земле, проводил широкими ладонями по воздуху, воссоздавал волнообразную пластику тела, словно внедряясь в пространство. Мои ладони поворачивались то к небу, то к парящему рядом мужчине, пальцы то скрещивались, то сжимались в кулак, то легонько прикасались друг к другу. Даниэль смотрел словно не на меня, а сквозь меня, или даже вглядывался внутрь меня, на лице застыла маска умиротворенного безумия, это выглядело бы очень страшно, если бы в данный момент я могла связанно мыслить, но я не могла, а просто поддавалась тому, что было сильнее меня.
Чувствовалось в этом нечто знакомое, внезапное ощущение дежавю увлекало. Мы проделывали что-то, походящее на легкий танец теней в цветном ночнике боязливого ребенка. Не замедляли и не ускоряли спиралевидное кружение, паря, словно на автопилоте. Временами кто-нибудь из нас, не нарушая вращения, взлетал немного выше, а потом снова опускался как в круговом движении карусели. Я находилась в странном состоянии забытья или гипноза. Иногда ладони наших рук обращались друг к другу, не прикасаясь, но приближаясь на расстояние в пару сантиметров, в эти моменты энергия медленно перетекала от меня к нему, смешиваясь с воздухом и циркулируя между нами. И еще это напоминало танец древних людей вокруг огромного костра, только не жесткий и отрывистый, а мягкий и плавный, совершаемый словно под толщей воды.
Все это было настолько знакомым, что подсознательно я стала ждать неминуемого провала в прошлое, словно потихоньку начинала вспоминать еще одну из своих жизней, ту, что таилась между пятнадцатым веком и Древним Египтом. Я даже представила, как может выглядеть животное по имени Чиб, и приготовилась к встрече с ним. Увлеченная, не успела заметить, что крыша гостиницы уже осталась далеко внизу.
Воздушные массы холодили липкой сыростью, одежда постепенно пропитывалась влагой, но я даже не помышляла о том, чтобы прервать подъем. Здесь, на высоте, существовала истинная свобода, неопровержимая, безрассудная, наполненная небом до краев, я окуналась в нее как в безбрежный океан, будто с каждым метром падала в бездну, но падала вверх.
Боковым зрением я охватывала уже практически весь город, уменьшавшийся по мере того, как мы покоряли новые высоты. Становилось все холоднее, но это не занимало моего внимания, тем более что поверх черного неба и спящего города возникли сероватые блики, как если бы я смотрела на окружающий мир сквозь мутные или поврежденные линзы. Такое мы с Даниэлем уже наблюдали в комнате вечером, а я знала еще из жизни Я - Этхи, только в этот раз мираж был четким, к тому же дополнялся странным танцем.
Сначала я встревожилась. 'Если рвану в прошлое прямо сейчас, мое покинутое тело упадет с огромной высоты и разобьется'.
– Но вовремя догадалась, что англичанину все равно придется спасать меня, хочет он этого или нет.