Небо в зеленой воде
Шрифт:
Мысленное пространство очистилось, даруя временную свободу Я - Арине, лишь утонченно прекрасное лицо мужчины плыло по краю сознания. Освободившееся место не преминуло наполниться очередной очень контрастной и неожиданной порцией мыслей Я - Арины. Голос пел на английском языке, и оскорбления, которые не посчастливилось застать Я - Арине в теле Я - Прошлой, соответственно, тоже выражались английскими словами, что не удивляло, но улавливалась во всем этом одна странная, не замечаемая ранее особенность. Я - Этха говорила и думала на древнеегипетском языке, Я - Элиза на итальянском, а в этой жизни Я - Прошлая на английском. Я - Арина после экскурсий в прошлое вспомнила каждый из этих языков, но воспринимала их, подслушивая на задворках сознания, одинаково, словно это один и тот же
'Тогда на каком же языке я думаю, посещая прошлые жизни?
– задалась вопросом Я - Арина.
– На каком языке я думаю в данный момент?'
То, что это не русский и не английский, что было бы логично предположить, стало понятно сразу. И вот, что интересно, название данного языка Я - Арина не знала, да и, прислушавшись к себе, поняла, что само звучание мыслей, если можно так выразиться, было не похоже ни на один из уже известных памяти языков. Слова обычные и понятные, но всплывали они каким-то чуждым сочетанием световых вспышек. Я - Арина попыталась представить, как бы они звучали, произнесенные вслух и отчетливо поняла, что язык, на котором Я - Арина думала, путешествуя по волнам памяти, не приспособлен для выражения речевым аппаратом. Это было совершенное сплетение мерцающего света, гармоничное и прекрасное. Стало ясно, что этот, так называемый мысленный язык объединяет все мои жизни, но при этом не принадлежит ни одной из них, оставаясь обособленной деталью, свойственной только внутренней сущности.
Между тем песня отыгрывала последние аккорды, голос встрепенулся витиеватой музыкальной фразой и постепенно затих, сойдя на нет. Мрачные и прожигающие как кислота размышления Я - Прошлой снова заполнили голову, ограничивая Я - Арину. Они стремились отыскать выход из сложившейся ситуации, но находили его лишь у подножья скалистого обрыва, лишь в скорой и освободительной смерти. Страшно было вслушиваться в их черную глухую обреченность. Молоденькая девушка с каждым мигом все сильнее убеждала себя пожертвовать жизнью ради счастья любимого человека, наивно считая, что другого выхода нет. Всеобъемлющее чувство настолько поглощало, что Я - Прошлая спокойно думала о своем жертвоприношении, сожалея и оплакивая лишь не способную сбыться мечту просыпаться и засыпать рядом с обожаемым мужчиной.
Слушая, Я - Арина уже вторично подверглась силе настоящего чувства, ведь Я - Элиза знала о нем все. Преклонение и служение одному единственному человеку приобретало ужасающие масштабы, пронизывая все тело непередаваемой бескрайней нежностью. Любовь так плотно заполняла сердце, вытесняя остальное, что для себя там просто не оставалось места, она была огромна и несоразмерна с хрупким тонким телом, казалось странным, как весь этот объем эмоций умещается внутри. Чувство наполняло каждую крохотную частичку Я - Прошлой, стремясь вылиться наружу и прикоснуться к желанному объекту, к тому же, ощущалось в нем нечто исключительное, непознанное, святое. Его не загрязняло эгоистичное желанием обладать, напротив, оно было настолько искренне и светло, что удивительно, как еще не просвечивалось сиянием сквозь тонкую кожу невзрачной девушки.
Я - Арине хотелось кричать, переубеждать, уговаривать. Как жаль, что прошлое не могло услышать будущее. Хотелось вопить о том, что Я - Прошлая исключительно индивидуально прекрасна в своем умении испытывать чувства, в своей доброте и искренности, растолковать, что только за это уже стоит себя любить, ну хотя бы чуточку, что можно найти другой, не фатальный выход. Но куда там...
На краткие минуты наступила передышка, пауза заполнялась лишь все тем же незабвенным образом, на этот раз дополненным воспоминанием о приятном обволакивающем мужском голосе. В Я - Арине больше не осталось и доли насмешки и скептицизма, как бывало в гостях у Я - Элизы.
'Как жестока порою жизнь, мои воплощения были такими разными, в чем-то счастливыми, а в чем-то несчастными одновременно. Если бы появилась возможность соединить в одном человеке целеустремленность, твердость и царственность Я - Этхи, гармоничность и всепрощение Я - Элизы, божественный голос, доброту и бескрайнее умение любить Я - Прошлой, несгибаемую уверенность в себе
Похоже, зря люди винят судьбу в своих досадных несовершенствах, возможно, на самом деле, каждый из нас представляет собой правильно подобранный набор черт, способных бесконфликтно сосуществовать.
За окном в саду контрастно зеленели деревья на фоне глубокого неба, чирикали пичуги, но на душе Я - Прошлой не становилось легче, глаза взирали на мир словно сквозь просвечивающуюся черную кисею неизбежности принятого страшного решения. С каждой крохотной секундой бремя давило все сильнее. Я - Арина все чаще чувствовала себя так, будто грязно подсматривала в замочную скважину за чужой бедой, это носило оттенок какого-то жестокого безмолвного извращения. Забылись причины и следствия погружения, хотелось только вырваться из мазохистского плена таких непривычных несвойственных Я - Арине мыслей.
Даниэль не посвятил меня в то, как трудно всплывать из прошлой жизни, если ты-настоящий кардинально отличаешься от себя же прошлого. Очень сложно было заставить себя раствориться в этом существовании, признать, что искренняя обреченная девушка, приговорившая себя к гибели, действительно я. Сознание Я - Арины жаждало борьбы, не желая принимать смирение. Титанических моральных усилий стоило вынудить себя безропотно тонуть в омуте этого существования. Как раненый солдат, сжав зубы, терпит боль, лишь слегка сглаженную выпитым спиртом, когда из него вынимаю пули, зная, что потом будет легче; как сильный человек выдирает с кровью из сердца недостойный любви объект, испытывая неимоверные страдания, надеясь, что впоследствии будет лучше; как заботливая мать шлепает за провинность возлюбленное дитя и испытывает жесточайшие моральные терзания, уверенная, что это правильно, так и Я - Арина сходила с ума от мыслей Я - Прошлой, принимая прошлое как неизбежную реальность, погружаясь в отвратительную топь самобичевания лишь для того, чтобы вынырнуть.
Постепенно негромкие звуки сада стихли, ощущение слез на щеках перестало раздражать, и едва сила начала вырываться из тела, размазывая комнату, на самой грани возможностей слуха извне прорвался окрик, воспринятый скорее как шепот: 'Амела!'
Сознание узнало имя, внутренне откликаясь. Кто-то позвал меня там, в покидаемом восемнадцатом веке.
– Амела, - выдохнули мои губы, когда, вскакивая с кресла, я встала перед зеркалом. Голова кружилась, тело пошатывалось как пьяное, сказывались последствия погружения, но меня это не могло остановить.
'Я, это снова я!
– ликовали разум, пока руки аккуратно прикасались к ровному маленькому носу, тонким бровям, медовым локонам, выбившимся из прически.
– Как хорошо, что в настоящем я такая, а прошлое словно пережитый кошмар, к сожалению, не подвластный забывчивости.' Но следом за облегчением пришло другое - ощущение странной колющей неполноценности, Я - Амела была способна на силу чувств, мне недоступную. Такая сокрушительная полнота чистейших эмоций просто не ужилась бы с моей не столь искренней и чистой в настоящем натурой. Я слишком любила себя, и в моем сердце оставалось мало места для постороннего.
– 'Может я просто пустышка, или же это разумный защитный барьер'.