Нечаянный тамплиер
Шрифт:
Хозяин манора был одет в черные кожаные штаны и в кожаный жилет, распахнутый на груди. Толстая золотая цепь с золотым крестом красовалась у него на шее. Несмотря на преклонный возраст, широкие плечи выдавали в нем воина, могучего в прошлом, а ныне просто старого и давно ушедшего на покой. Голова его не полысела, но казалась куском снега, налепленным на светлый шоколад его загорелого жесткого морщинистого лица с длинными седыми усами, нависающими своими концами над опущенными вниз углами рта. У ног его лежала большая собака-мастиф. Рядом чуть позади стоял, опираясь на полутроручный меч-бастард, какой-то рыцарь в кирасе, надетой поверх кольчуги, и в закрытом шлеме, похожий на телохранителя.
— Давно я вас, брат Иннокентий, не видел. Вижу, что мое гостеприимство вам пришлось по вкусу, раз привели и спутников. Кто это с вами? — спросил дон Карлос, вполне неплохо выговаривая слова на старофранцузском, хотя акцент и чувствовался.
Когда монах представил прибывших, хозяин манора проговорил:
— Я всегда рад приютить под своим кровом пилигримов. Тем более, мое почтение такой молодой баронессе. Но, никакого особенного угощения у меня нет. Мы бедно живем. На время нашествия Бейбарса я приютил у себя всех крестьян с их скотиной, сбежавших из соседних деревень в поисках убежища. Так что едоков у нас слишком много. И, слава Господу, сарацины пока не добрались до нас, но могут появиться в любой момент. Потому безопасность тоже гарантировать не могу. Если враги явятся, я приму бой, хоть и будет он, скорее всего, для меня последним. Но, женщин и детей я убивать не позволю. Буду защищать их до последнего.
— Ваших людей немного, мессир Карлос. Но, пока я здесь, вы можете рассчитывать на мой меч, — сказал Бертран.
— Тамплиеры в моем лице тоже на вашей стороне, — сказал Грегор.
Дон Карлос что-то проговорил на испанском своему телохранителю и тот куда-то отошел. Вместо него вскоре появились несколько женщин, которые проворно начали накрывать стол, расположенный в этом же патио по другую сторону от фонтана. Несмотря на то, что хозяин прибеднялся, угощение им выставили вполне приличное. На столе виднелся даже запеченный поросенок на огромном блюде и традиционный испанский хамон, а также оливки, сыр и фрукты. Был подан и большой местный круглый хлеб-лепешка, а также отличное белое вино.
Когда все расселись, монах благословил трапезу. И Григорий поинтересовался у хозяина, занявшего место во главе стола:
— Вы, наверное, поддерживаете отношения с монастырем кармелиток? Далеко ли от вас до обители?
— Полдня пути. Там еще и командорство ваших братьев-храмовников, а внизу, возле моря, рыбацкая деревня Кайфа, названная так по имени иудейского первосвященника Каифы. Там можно купить свежую рыбу. Иногда я посылаю за рыбой своих людей, но, сам я не общаюсь ни с кем. И уже очень давно не ездил в ту сторону. Я никому не служу, живу сам по себе, как свободный человек. Этот дом в ущелье я купил у одного старого франка, который решил навсегда покинуть Святую землю, чтобы отправиться умереть на родине. Я же, напротив, дал обет умереть на Святой земле. И вряд ли кто-нибудь сможет мне помешать в этом. Я не боюсь умирать. Всю жизнь я провел в боях с маврами в Кастилии. Меня ничто уже не способно испугать. Потому я и не сбежал, когда все сеньоры вокруг побежали от войск Бейбарса. Просто сижу и не высовываюсь. Враги пока прошли мимо. А то, что будет дальше, ведомо одному только Господу.
Глава 19
Они уже доедали ужин, а солнце почти совсем зашло, и небо начинало темнеть, когда в патио прибежал молодой загорелый боец в кольчуге, но без шлема. Меч в ножнах болтался у него на поясе. Этот человек, вероятно, пользовался большим доверием у дона Карлоса, во всяком случае, он беспрепятственно подошел прямо к нему и быстро что-то доложил на испанском. Хозяин поделился услышанным и с гостями:
— Плохие новости, друзья мои. Сарацины направляются сюда. Но, мой разведчик сообщает, что это не армия Бейбарса, а какой-то отдельный отряд. Мы даже не знаем точно, кто это. Может, какой-то из мелких сарацинских правителей, которому Бейбарс пожаловал эти угодья, собрал отряд, чтобы завладеть подаренными наделами, а, может быть, что это просто явились мародеры, ищущие добычу. Но, все равно, дело плохо, а опасность велика. Их достаточно много, пара сотен, и они легко могут перегородить выход из моего ущелья. А потому, если вы желаете уехать, то это пока еще возможно. Наверное, если поедете прямо сейчас, то все еще успеете проскочить мимо них. Разумеется, если поторопитесь. У меня же все еще есть надежда, что эти сарацины тоже, как и другие до них, не найдут тропу в мой манор, а пройдут мимо.
Родимцев подумал, что раз этот гостеприимный хозяин внезапно предлагает уезжать, то, наверняка, знает, что говорит. Гриша уже хотел согласиться и немедленно начать собираться, как вдруг Бертран выпалил:
— Мессир, я уже сказал вам, что моим мечом вы можете располагать против нехристей, пока я здесь. А я происхожу из старинного рода де Луарков и слов на ветер не бросаю. И я не склонен убегать от врагов при малейшей опасности. Да это было бы просто не благородно и бесчестно с моей стороны, особенно после того, как вы предоставили нам кров и пищу. И мои слова остаются в силе. Я буду защищать всех тех бедных христиан, которых вы приютили, вместе с вами, пусть даже до последней капли моей крови.
Монах внимательно посмотрел на рыцаря и тоже неожиданно сказал:
— Благословение Господне на вашей стороне, дон Карлос. Ибо вы защищаете бедных и слабых. Я останусь и буду молиться за вас и ваших воинов. И да поможет вам победить моя молитва.
И Родимцеву надо было что-то сказать, чтобы не прослыть трусом и не потерять лицо, но он не знал, что. Ведь больше всего он беспокоился даже не за себя, а за Адельгейду.
Но, немецкая девочка вдруг четко произнесла, совсем как взрослая:
— Мои рыцари. Грегор и Бертран. Бить сарацин.
Такой приказ юной баронессы проигнорировать Григорий уже не мог. И возможность улизнуть для него тоже стремительно исчезала. Тогда он сказал, стараясь выглядеть солидно:
— Братья-рыцари храма Соломонова, к которым я принадлежу, должны защищать христиан. И, в соответствии с уставом нашего ордена, я и мой оруженосец будем сражаться за вас, дон Карлос.
Услышав эти слова, Мансур охотно кивнул в подтверждение.
А Григорий предложил хозяину манора:
— Вам стоит немедленно послать гонца к моим братьям-рыцарям в командорство Кармеля, чтобы они выслали отряд на помощь.
Дон Карлос взглянул на него снисходительно, словно на непонятливого ребенка и проговорил:
— Это бесполезно. Не в обиду вам будет сказано, мой друг Грегор, но рыцари из этого командорства тамплиеров давно уже никому не приходят на помощь. Они спрятались за стенами своей крепости на горе и сидят там, боясь высунуться. Я уже посылал своих людей к командору еще тогда, когда войска Бейбарса только подходили ко всей этой местности. Я просил выслать отряды, чтобы защитить несчастных крестьян из окрестных деревень долины Звулун, потому что всех я не мог приютить у себя. И ваш командор мессир Шарпантье ответил мне, что у него в замке нет никаких отрядов, а осталось только три десятка инвалидов, да столько же сержантов. И они думают, как бы пережить осаду самим и защитить монастырь кармелитов, расположенный рядом на горе. На что-либо большее сил у них уже нет. И им очень повезло, что Бейбарс пока на Кармель не пошел, а увел свое войско в другую сторону. Но, все равно, ваши братья из-за своих стен не выйдут. Мне это совершенно ясно. Так что помощи нам здесь ждать неоткуда.
Как заметил Родимцев, воды и еды на территории манора имелось вполне достаточно. И, благодаря этому обстоятельству, дон Карлос со своими людьми мог держаться в осаде значительное время. Вот только каменная стена с двумя башенками над воротами выглядела тонковатой. Если осаждающие притащат какие-нибудь осадные машины, вроде катапульт, швыряющих большие булыжники, то долго ни такая стена, ни башенки на ней не продержатся. Да и наверняка, не так уж и сложно для неприятеля будет забраться на предгорные холмы, окружающие ущелье с трех сторон, чтобы атаковать манор сверху.