Нечаянный тамплиер

Ангелов Августин

— Ну, как хочешь. Тогда я оруженосцу шляпу отдам. И вот еще что. Продай мне лошадь для него.

— О чем это ты? Это же твоя трофейная лошадь по праву. Ты же меня от сарацин спас, а не я тебя. Не по чести будет, если я ее тебе продавать начну. Я, конечно, жадный, но не настолько, — удивился франк.

Григорий обрадовался, что есть все-таки в этом человеке совесть, и проговорил:

— Ладно. Тогда, если по чести, одна трофейная лошадь моя, а вторая — твоя.

Так они и решили. А железную шапку Гриша протянул Мансуру, когда со стороны кузницы послышались какие-то крики. Помещение кузни, скорее, представляло собой деревянный

навес на столбах. И от оружейной лавки, расположенной рядом, полностью просматривалась. Но, увлекшись покупкой шлема, Григорий не обращал внимания, что там происходит. Теперь же, едва бросив туда взгляд, Гриша увидел все тех же шестерых госпитальеров с которыми переругивался кузнец.

— Эй! Совсем обнаглели? У меня хоть и нет денег, чтобы прямо сейчас заплатить вам за охрану, но этот меч я не отдам, братья госпиталя! Он двадцать безантов стоит! — кричал мастер.

Его сильные жилистые руки бугрились мускулами и были напряжены. Мощный торс прикрывал только широкий черный кожаный фартук. А штаны и сапоги из толстой кожи защищали ноги от брызг окалины. Он стоял между горном и наковальней и потрясал в воздухе тяжелым молотом в сторону людей в черных плащах с белыми крестами, стоящих в глубине помещения. Кузнец смотрел на них хмуро, словно бы хотел огреть своим молотком.

— Ты уже задолжал нам шесть безантов, Пелье. Но, если отдашь мне этот меч, то забудем про твой долг, — произнес уже знакомый голос предводителя госпитальеров.

Тот самый седой однорукий инвалид, у которого Григорий только что приобрел шлем, внезапно влетел в кузницу и гаркнул:

— Оставьте в покое моего сына, божьи твари, вот вам шесть безантов и проваливайте!

— Ну вот, а говорил, что нет денег! — обрадованно произнес предводитель, забирая монеты.

— Берите, берите. Надеюсь, теперь долго вас не увидеть, брат Гаспар, — сказал кузнец.

— Что тут происходит? За что это вы платите братьям госпиталя? Им же нельзя брать деньги! — встрял Родимцев.

— А тебя кто спрашивает, храмовник? Не лезь в чужие дела, — презрительно проговорил тот, которого называли Гаспаром. И добавил:

— Я видел, что это ты покупал у старика шлем. И, заметь, не спросил, почему беднейший брат из храма Соломона имеет при себе деньги, да еще и покупает такие дорогие предметы. Потому, иди своей дорогой и не суй свой длинный тамплиерский нос куда не надо. А то укоротим. Ты, наверное, забыл, как мы наподдали вашей братии в Акре, когда наши подопечные из Генуи подрались с вашими подопечными из Венеции?

Родимцев понял, что оппонент имеет в виду, так называемую, Войну святого Саввы, во время которой, действительно, имело место прямое противостояние двух духовно-рыцарских орденов. А все произошло из-за попыток итальянцев контролировать всю торговлю на Святой земле. И вместо того, чтобы помогать Иерусалимскому королевству противостоять сарацинам, торговые общины итальянских городов занимались недобросовестной конкуренцией, втягивая в свою борьбу и стравливая между собой те силы христиан, которые могли быть направлены на оборону королевства от внешней опасности. Вместо поддержки в борьбе с сарацинами, могущественные торговые республики Италии разделили государство христиан Леванта на собственные сферы влияния.

Конфликт начался со спора из-за принадлежности монастыря святого Саввы в Акре, который стоял между венецианским и генуэзским кварталами. В 1256 году генуэзцы вместе с пизанцами напали

на венецианцев, захватили их торговые склады и корабли, стоящие в порту. А барон Филипп де Монфор, тот самый, которого так недавно Григорий встретил у маслодавильни, при поддержке госпитальеров изгнал из Тира всех венецианских купцов. Но, венецианцы пользовались поддержкой графа Яффы и тамплиеров. А еще им подкупом удалось переманить в свой лагерь и пизанцев.

Венецианцы скопили силы и через год адмирал Лоренцо Тьеполо с флотом Венеции ворвался в гавань Акры и уничтожил генуэзские корабли, разрушил монастырь святого Саввы и устроил генуэзцам настоящую блокаду внутри города. Но, те отчаянно сопротивлялись. А венецианцы вместе с войском графа Яффы и вместе с тамплиерами пошли в атаку. Госпитальеры и войско барона Монфора защищали генуэзцев и снабжали их. Арбалетчики сторон стреляли друг в друга почти в упор. Графа Яффы лишь чудом не убили.

Блокада генуэзского квартала Акры длилась больше года. Но, поскольку цитадель госпитальеров располагалась рядом, примыкая к улице генуэзцев, то осажденные не голодали. В противостоянии большинство баронов и тамплиеры поддерживали венецианцев, но Филипп де Монфор и госпитальеры упорно стояли на своем, продолжая защищать генуэзцев от всех остальных. Монфору удалось найти дополнительно восемь десятков рыцарей и триста лучников и вместе с госпитальерами прорвать блокаду генуэзского квартала. Одновременно порт Акры атаковал флот Генуи из полусотни кораблей под командованием адмирала Россо дель Турко.

Но, на море генуэзцы снова потерпели поражение. После чего генуэзской общине пришлось пойти на прорыв и отступить из Акры вместе с войсками барона Монфора в Тир. Зная свирепость барона и боясь его, остальные феодалы Святой земли смирились, не стали осаждать Тир и прекратили войну. Всем в королевстве эта распря, очень похожая на маленькую гражданскую войну, порядком надоела. Римский папа, в конце концов, посодействовал, чтобы заключить между общинами мирный договор.

И Родимцев, вспомнив всю эту информацию, прочитанную накануне его нечаянного «переселения» с больничной койки в Левант, был уже и не рад, что сунулся поперек братанов из госпиталя.

— Что молчишь, храмовник, язык проглотил? Давай, убирайся отсюда, плут. Или хочешь, чтобы мы попробовали на прочность твой новый шлем? — продолжал наседать Гаспар.

— Эй вы, божьи люди, совсем осатанели, что ли? Мало того, что деньги у добрых людей вымогаете, так еще моего друга тамплиера оскорбить решили? А с моим мечом не хотите познакомиться? — неожиданно вмешался Бертран.

— Да ты нарываешься, мирянин. Когда госпитальеры и тамплиеры разговаривают между собой о духовном, миряне должны благоговейно помалкивать, — ухмыльнулся Гаспар.

— Я-то помолчу, брат госпиталя, но за меня с тобой может поговорить мой меч! — не сдержался Бертран, потянув клинок из ножен.

За спиной Гаспара пятеро его людей тоже схватились за мечи. Кровопролития, казалось, уже избежать не удастся, но, тут в кузнице появился монах, который вел за руку Адельгейду. Он осуждающе покачал головой и произнес:

— Так, так. Я вижу, что госпитальеры хотят напасть на добрых христиан. Да, что же это делается? Срочно напишу в Рим, какие безобразия вы тут творите. Римский папа давно недоволен тем, что себе позволяет братия из госпиталя святого Иоанна. Святой Престол и без того подумывает о том, чтобы ваш орден распустить.