Нечего терять
Шрифт:
Воэн включила лэптоп, и на мониторе появилось изображение грузовика.
— Нам нужно увидеть тепловое изображение, — сказал Ричер.
— Я не знаю, можно ли им пользоваться днем, — ответила Воэн.
Она набрала несколько команд, и экран стал ослепительно-белым. Никаких деталей, ничего определенного. Все было горячим.
— Уменьши чувствительность, — попросил Ричер.
Воэн вновь застучала по клавишам, и экран потускнел.
Сквозь ветровое стекло они видели грузовик, неизменный в реальном мире, но изображение на экране лэптопа потускнело и исчезло, а потом опять появилось, но теперь оно стало призрачно-зеленым. Воэн
Поверхность кузова была холодной. Лишь ближе к передней части он неожиданно становился более теплым. А участок в пять футов длиной сразу за кабиной сиял ярким светом.
— Сделай чувствительность еще меньше, — сказал Ричер.
Воэн продолжала свои манипуляции до тех пор, пока серое не стало черным, а картинка упростилась до пяти не связанных друг с другом элементов двух оттенков зеленого. Двигатель — горячий. Выхлопная система — горячая. Дифференциал — теплый. Кабина — теплая.
И первые пять футов кузова — теплые.
— Это напоминает мне стену вокруг металлического завода, — заговорила Воэн. — С одной стороны горячее, чем с другой.
Ричер кивнул, высунул руку из окна и помахал водителю, чтобы тот ехал дальше, а сам снял мигалку с крыши. Грузовик двинулся вперед, выбрался на дорогу и начал медленно удаляться, постепенно наращивая скорость. На экране лэптопа появился яркий зеленый след выхлопа, он собирался в маленькие облачка, а потом медленно исчез в темноте.
— Так что же мы видели? — спросила Воэн.
— Грузовик, возвращающийся в Канаду.
— И все?
— Ты видела то же, что и я.
— Это часть твоей теории?
— Практически вся теория.
— Не хочешь мне рассказать?
— Позднее.
— Когда?
— Когда грузовик благополучно пересечет границу.
— Но почему?
— Потому что я не хочу ставить тебя в сложное положение.
— С чего бы это?
— С того, что ты полицейский.
— То есть ты пытаешься уберечь меня от неприятностей?
— Я пытаюсь уберечь от неприятностей всех, — ответил Ричер.
Воэн развернула машину, и они направились к развилке со старой дорогой. Съехали с нового асфальта, но на этот раз не остановились, а покатили дальше, мимо двух разоренных ферм, до самого Хафвея. До города они добрались в десять часов утра. Первую остановку сделали в кафе, чтобы позавтракать. Второй остановкой стала гостиница «Холидей», где они сняли скромный номер в бежевых тонах, приняли душ, занялись любовью и уснули. В четыре часа они проснулись и проделали то же самое, только в обратном порядке, как в запущенной назад кинопленке. Снова занялись любовью, приняли душ, выписались из отеля и заехали в кафе, чтобы пообедать. К пяти тридцати Ричер и Воэн опять оказались на шоссе и двинулись на восток, к Диспейру.
За рулем опять сидела Воэн. Заходящее солнце осталось у нее за спиной и ярко светило в зеркало, отбрасывая прямоугольный зайчик на ее лицо. Движение грузовиков по шоссе было довольно активным. Металлический завод засасывал сырье и выплевывал готовые болванки. Ричер наблюдал за номерами машин. Он заметил представителей всех соседних с Колорадо штатов, а также грузовик с контейнерами из Нью-Джерси, покидающий Диспейр пустым, и грузовик с полуприцепом из Айдахо, который направлялся к металлическому заводу и стонал под тяжестью ржавой листовой стали.
«Номерные знаки», — подумал Ричер.
— Я был в Заливе [24] во время первого конфликта. Ты ведь уже об этом знаешь?
Воэн кивнула:
— И ты носил одну и ту же полевую форму в течение восьми месяцев. В жару. Завораживающий образ. Я чувствовала себя паршиво, надевая сегодня утром ту же одежду, что и вчера.
— Конечно, большую часть времени мы проводили в Саудовской Аравии и Кувейте. Но были и тайные рейды в Ирак.
24
Имеется в виду Персидский залив.
— И что?
— Я помню, что номера их машин были серебристыми. Но те, что мы видели вчера ночью, были серовато-белыми.
— Может быть, с тех пор они изменились.
— Может быть. Или этого не произошло. По-моему, им хватало других забот.
— Ты думаешь, эти машины не из Ирака?
— Я думаю, что такие серовато-белые номера используются в Иране.
— Так что же ты хочешь сказать? Мы сражаемся в Иране, но никто об этом не знает? Такое невозможно.
— Мы воевали в Камбодже, и никто ничего не знал. Но куда более вероятен другой сценарий: каждый день иранцы отправляются на запад в Ирак, чтобы присоединиться к забаве. Что-то вроде ежедневной поездки на работу. И мы останавливаем их на границе. При помощи артиллерии.
— Это очень опасно.
— Для пассажиров — несомненно.
— Для всего мира, — отрезала Воэн. — Нам не нужны новые неприятности.
В шесть пятнадцать они проехали мимо базы военной полиции. Порядок, тишина, шесть припаркованных «хамви», четыре солдата в будке для охраны. База получила нужные припасы, и жизнь вошла в привычное русло.
Вот только для чего?
На последних пяти милях Воэн снизила скорость и постаралась правильно рассчитать время. Движение почти прекратилось. Завод закрылся. Огни погасли. Последние рабочие едут домой, на восток. «Тахо», вероятно, уже поставлены на ночь. Воэн свернула налево, на старую дорогу, ведущую в Диспейр, нашла в сгущающихся сумерках колею и, как в прошлую ночь, поехала по ней вокруг каменной стены к тому же месту за ангаром. Они припарковались там же, и Воэн хотела вытащить ключи из зажигания, но Ричер ее остановил.
— Эту часть я должен проделать один.
— Почему? — спросила Воэн.
— Потому что это будет лицом к лицу. Возможно, дело дойдет до столкновения. Проблема в том, что ты живешь здесь постоянно, а я нет. Ты полицейский из соседнего города, и тебе еще жить там много лет. Ты не можешь нарушать границы частных владений соседей.
— Я уже делала это.
— Но никто об этом не знает. Значит, все в порядке. А сейчас так не получится.
— Ты исключаешь меня из операции?
— Жди на дороге. Если услышишь шум, уезжай домой, я вернусь сам.