Нечего терять
Шрифт:
В тридцати ярдах впереди покачивалась ярко освещенная задняя стенка фургона. Доска для объявлений. Реклама. Три грузовика, припаркованные рядом, — маленький, средний и большой. И на каждом красно-белые цвета «Ю-Хол». Такая же надпись красовалась на передней части каждого фургона. И каждый обещал автоматическую коробку передач, мягкую езду, высокую крышу, кондиционер и качественную обивку сидений. И еще там стояла цена — девятнадцать долларов и девяносто пять центов, очень крупными цифрами. Ричер сократил расстояние, чтобы прочитать то, что было написано более мелким шрифтом. Там сообщались специальные условия для использования маленького фургона в течение одного дня, дополнительный пробег оговаривался особо. Ричер позволил фургону снова уйти немного вперед.
«Ю-Хол».
Ты тащишь. Но не мы. Независимость, расчет на самого себя, инициатива.
Вообще Ричера не слишком беспокоило искажение письменного языка. «U» вместо «you» [27] и тому подобное. Он провел много лет в школе, где учился письму и орфографии, и ему хотелось верить, что в этом был какой-то смысл. Однако ему никак не удавалось придумать что-нибудь получше, чем «Ю-Хол». Какие возможны варианты? «Ты-сам-ведешь-фургон»? Слишком тяжеловесно и длинно. Никуда не годится в рекламных целях — кто это запомнит? Он продолжал ехать в тридцати ярдах от раскачивающейся рекламы, и тройной логотип «Ю-Хол» сливался в одну строку, заполняя все поле его зрения.
27
В английском языке название буквы «U» и слово «you» («ты») звучат одинаково.
«U» вместо «you». Вместо «ты».
Потом он вспомнил: «Ты сделал это со мной».
«Любые допущения делают осла из тебя и из меня».
Ричер снова проверил телефон.
Сигнал отсутствовал. Вокруг простиралась Национальная прерия команчей. С тем же успехом Ричер мог оказаться в море. Ближайшая ретрансляционная станция находилась в Ламаре, до которого оставался еще час езды.
Пьяный водитель продолжал спать, издавая громкие звуки, а Ричер следовал за фургоном «Ю-Хол» еще шестьдесят долгих минут. Наконец на горизонте в виде слабого сияния показался Ламар. До него оставалось еще несколько городских кварталов, но контраст с темной прерией был поразительным. На западе находился небольшой муниципальный аэродром. И телефон заработал. Ричер посмотрел на две риски, показывающие мощность передающего сигнала, и набрал по памяти номер домашнего телефона Воэн.
Никакого ответа.
Он отключился и позвонил в справочное. Попросил телефон полицейского участка Хоупа. И не стал возражать, когда ему предложили сразу соединить его с участком. Он решил, что его спящий пассажир будет только рад. В трубке послышался гудок, потом щелчок и снова гудок. Наверное, они автоматически перевели его звонок. По ночам в полицейском участке Хоупа не было дежурного. Воэн упоминала о дневном дежурном, но не о ночном. Входящие звонки переводились прямо в патрульную машину. На сотовый телефон, купленный на деньги правительства, или на личный. Десять ночей из четырнадцати на такой звонок отвечала Воэн. Но не в эту ночь. Сейчас она отдыхает. Другой полицейский разыскивает обертки от жевательной резинки. Может быть, на его звонок ответит помощник шерифа.
— Полицейский участок Хоупа, — послышался голос в сотовом телефоне.
— Мне необходимо поговорить с офицером Воэн, — сказал Ричер.
Голос в ухе Ричера ответил:
— Офицер Воэн сегодня не дежурит.
— Я знаю, — сказал Ричер. — Но мне нужен номер ее сотового телефона.
— Я не могу его вам дать.
— Тогда свяжитесь с ней сами и попросите перезвонить по этому номеру.
— Я не хочу ее будить.
— Она не спит.
Тишина.
— Это важно, — сказал Ричер. — И поторопитесь. Через минуту мой телефон перестанет ловить сигнал.
Он отключился. Впереди показался город Ламар. Низкие темные здания, высокая водонапорная башня, освещенная бензоколонка. «Ю-Хол» остановился, чтобы заправиться. Ричер посмотрел на показания на приборном щитке. Бак наполовину пуст. Большой бак. Но и мотор жаден до бензина, а ему предстояло проехать еще много миль. Он повернул вслед за фургоном к насосам. Отключил подзарядку телефона. Прием был хорошим, да и аккумулятор успел зарядиться. Ричер положил телефон в карман рубашки.
Насосы работали, но касса оставалась темной. Водитель фургона вытащил из кармана кредитку, вставил в щель и почти сразу вытащил. Ричер воспользовался своей кредитной картой ATM и проделал то же самое. Насос заработал, Ричер выбрал стандартный, очищенный от свинца бензин и с ужасом увидел, как бегут цифры. Бензин был дорогим, ясное дело. Теперь он стоил более трех долларов за галлон. Когда Ричер в последний раз покупал бензин, то заплатил всего доллар. Ричер кивнул водителю фургона, и тот кивнул в ответ. Он был в рубашке с короткими рукавами и стоячим воротничком, какие носят священники. Наверное, духовное лицо. Скорее всего, играет на гитаре.
В кармане Ричера зазвонил телефон. Он оставил носик в горлышке бака, отвернулся и ответил на звонок.
— Воэн не берет трубку, — сказал полицейский из Хоупа.
— Тогда попытайтесь связаться с ней по рации. Она в машине командира смены.
— Где именно?
— Я не знаю.
— Почему она в машине начальника смены?
— Это долгая история.
— Ты тот парень, который вертится вокруг нее?
— Свяжитесь с ней.
— Ты знаешь, что она замужем?
— Да, знаю. А теперь свяжитесь с ней.
Полицейский не стал отключаться, и Ричер слышал, как он заговорил по рации. Вызов, код, требование немедленно ответить, потом все сначала. Тишина. Потрескивание помех в ионосфере. Белый шум.
И ничего больше.
Воэн не отвечала.
Глава
61
Ричер выехал с бензоколонки раньше священника в фургоне «Ю-Хол» и устремился на север, выжимая из микроавтобуса все, на что он был способен. Пьяный водитель продолжал спать на пассажирском сиденье. Алкоголь сочился из всех пор его тела, и Ричер приоткрыл окно. Ночной воздух помогал ему не спать, свист ветра перекрывал храп. Восемью милями севернее Ламара телефон снова перестал принимать сигнал. Ричер предположил, что телефон не оживет до тех пор, пока они не приблизятся к коридору, окружающему автостраду I-70, а до этого оставалось еще два часа. Было четыре тридцать утра. Расчетное время прибытия в Хоуп — на рассвете. Пятичасовая отсрочка — неудобство, да, но, возможно, еще не катастрофа.
И тут двигатель микроавтобуса начал давать сбой.
Ричер не был специалистом по автомобилям и не ожидал ничего подобного. Он заметил, что температура двигателя немного повысилась, но не придал этому значения. Очевидно, сказались нагрузки долгого и быстрого путешествия. Однако стрелка продолжала двигаться и вскоре оказалась в красной зоне, но не остановилась, пока не уперлась в ограничитель. Мотор потерял мощность, появился влажный горячий запах. Затем Ричер услышал приглушенный стук под капотом, из вентиляционной решетки на ветровое стекло полетели коричневые сгустки. Двигатель заглох, и микроавтобус остановился. Ричер едва успел свернуть на обочину.
«Паршивое дело», — подумал он.
Пьяный водитель и не думал просыпаться.
Ричер выбрался в темноту и подошел к капоту. Он попытался использовать раскрытые ладони для отражения света фар, чтобы хоть немного осветить машину. Он увидел пар и липкую коричневую дрянь, которая капала из всех щелей. Густую и пенистую. Смесь машинного масла и воды охлаждения. Полетели прокладки. Полный коллапс. Конечно, это можно починить, но потребуются сотни долларов и неделя работы.
«Паршивое дело».