Нечестивое дело
Шрифт:
— Агент Ван Зандт, ФБР. А это агент… Зивон [27] , — не дожидаясь реакции Кастиэля, он продолжил: — Шериф Дэниэлс сообщила нам код на случай, если вы заняты.
Коронер долго разглядывал то неожиданных гостей, то открытую дверь, потом поднес к сигарете зажигалку:
— Меня зовут Тодд Уинстон. Да, я коронер, — он затянулся и выпустил струйку дыма из уголка рта. — Но шериф Дэниэлс вам не давала никакого кода, потому что она не особо жалует федералов.
27
Зивон— Уоррен Уильям Зивон, американский
— Ох ты боже ж мой, сейчас помру с горя, — бросил Дин. — Давайте оставим в покое шерифа, и вы мне покажете недавно поступивший труп.
Ворча под нос, Уинстон проводил гостей по коридору к маленькому офису и нырнул внутрь. Дин успел разглядеть, что стены там увешаны книжными полками от пола до потолка — книги были, в основном, в твердых переплетах и все еще в суперобложках [28] . Уинстон появился из офиса со связкой ключей и отвел «агентов» в другой коридор, еще уже прежнего. За очередной дверью открылось помещение с длинными флюоресцентными лампами, заливающими его холодным безжалостным светом. Если во всем здании царила приятная прохлада, здесь было ощутимо холодно, и Дин порадовался, что на нем костюм. В центре стоял стальной стол со стоком внизу, окруженный стендами с инструментами и емкостями с каким-то жидкостями. Рядом примостилась полуопустевшая бутылка питьевой воды. Дин помедлил, чувствуя, как знакомые запахи дезинфекции и химических консервантов щекочут нос, и подождал, пока Уинстон наденет латексные перчатки и халат. Потом коронер отошел к дальней стене с отсеками, поднатужившись, вытащил двухметровый выдвижной ящик и поднял плоскую крышку из нержавейки:
28
Суперобложка— бумажная обложка, надеваемая на переплет или основную обложку, предохраняет от повреждений и загрязнений переплет.
— Это ваш парень?
Дин заглянул внутрь: белый, голый и какой-то плоский, труп Дэйва Волвертона выглядел еще более тощим и жалким, чем Дин себе представлял. Хоть Волвертон и старался при жизни одеваться и вести себя, как солдат Гражданской войны, но по странной иронии именно этих обнаженности и неподвижности ему и не хватало, чтобы окончательно завершить превращение. Рана под подбородком была очищена и зашита, а кожа все еще оставалась вспухшей и розоватой там, где швы обычного Y-образного разреза скрепляли вскрытую грудную клетку. Редкие темные волосы покрывали костлявую грудь и почти болезненно впалый живот. Это тело было очень легко представить в настоящем полевом госпитале 1864 года.
«Кажется, он был голодным, когда умер», — подумал Дин и удивился ходу собственных мыслей.
Он обнаружил, что не может оторвать взгляда от лица Волвертона, от втянутых щек и впалого рта. Лицо это, даже расслабленное и неподвижное, выглядело странно зловещим, и Дин начал нервничать. Он понял, что не горит желанием находиться рядом с трупом дольше необходимого.
— Вскрытие показало что-либо необычное?
— Ничего особенного.
— А что с токсикологическим отчетом?
— Еще не переслали, — Уинстон снова затянулся, поискал глазами пепельницу и, не найдя, выбросил окурок в немытую чашку из-под кофе.
— Вы его не сами готовите? — поинтересовался Дин.
Уинстон покачал головой:
— Этой частью заведует лаборатория в Уолдроп-сити. У нас тут нет нужного оборудования.
— Что ж, у вас есть, что попросить у Санты на Рождество, а? — Дин нагнулся, чтобы рассмотреть шею погибшего, и увидел синяки, которые заметил Сэм на фото. — А это что?
— Повреждения? Ожоги от веревки.
— И откуда они взялись?
— От веревки, — на полном
— Спасибо, — съязвил Дин. — Теперь все предельно ясно.
Но Уинстон не заметил сарказма.
— Когда тело принесли, вокруг его шеи ничего не было. Ни следа волокон на коже, опять-таки. Но, тем не менее, вот.
— Существуют другие способы связать душу человеческую, — проговорил Кастиэль, прикоснувшись к ожогам. — Некоторые разновидности демонических пут нелегко распознать.
— Пут? — коронер взглянул на Дина. — Какого черта он болтает?
Кастиэль хотел ответить, но старший Винчестер перебил его:
— Не обращайте внимания. А где опись вещей, которые имел при себе Волвертон?
— Ее пока не закончили, — Уинстон оглянулся на дверь. — О, я совершенно забыл. Мне нужно позвонить, — и, не ожидая ответа, он вышел, оставив Дина и Кастиэля с трупом.
— Попробуем что-нибудь сделать, — Дин вытащил из кармана разлинеенную карточку и начал читать Римский ритуал [29] :
29
Римский ритуал(Rituale Romanum) — руководство для священников по совершению обряда экзорцизма (изгнания дьявола), одобренное католической церковью. Включает чтение «Pater Noster», 67-го и 34-го псалмов и других молитв. Часто цитируется в сериале.
— Deus, et Pater Domini nostri Jesu Christi, invoco nomen sanctum tuum… [30]
— Ты его еще не запомнил? — серьезно спросил Кастиэль.
— Достало, что каждый норовит меня исправить, так что я все записал, — отозвался Дин, и продолжил читать: — …et clementiam tuam supplex exposco… [31]
Внезапно труп Волвертона дернулся так, что его рука перевернулась тыльной стороной вверх, а пальцы открытой ладони дрогнули и сжались. Голова слегка перекатилась набок.
30
Боже Отче Господа нашего Иисуса Христа, призываем имя Твое святое… (лат.).
31
…взываем смиренно к доброте Твоей… (лат.)
— …ut adversus hunc, et omnem immundum spiritum… [32]
— Что-то происходит, — пробормотал Кастиэль.
Дин остановился и взглянул на труп. Из левого уха Волвертона показалось что-то черное. Сначала Дин решил, что это жидкость, но потом сообразил, что оно живое, обрамленное десятками крохотных подвижных волосков-ножек. Существо, напоминая уродливого таракана, начало неспешно пробираться по бледной щеке к глазам, но замерло, как только на него упал взгляд Дина.
32
…чтобы противостоять этому и всем прочим нечистым духам… (лат.)
«Оно смотрит на меня, — волосы у него на загривке стали дыбом. — Невозможно! У него ведь даже нету…»
И тут с пронзительным писком оно прыгнуло Дину на лицо. Старший Винчестер машинально отшатнулся, и существо шлепнулось на пол. Дин подскочил к нему и наступил, сминая под каблуком и морщась от липкой пакости, брызнувшей из-под ботинка. Тварь продолжала извиваться, потом, корчась, залезла ему на лодыжку и скользнула вверх, к голени. Дин почувствовал, как она пристает к коже, и заорал: