Нечисть в мегаполисе
Шрифт:
— Ой, как у тебя вкусно пахнет, — потянув носом, вздохнул дядя Леша. — Борщик?
— Ага. Вот решила, что пора уже и за хозяйство браться, — кивнула я.
— Тем более когда есть для кого стараться, — кивнул дядька. — Давно пора…
О, пошла сплетня по деревне. Теперь бабки на лавке будут обсуждать не то, что я какая-то «бракованная», так как в тридцать лет живу одна, а будут перебирать новую тему: кто со мной живет и когда мы распишемся. О, какая смена репертуара вечерних посиделок. Это ж им на несколько недель перешептываний хватит.
— А я к тебе по делу такому…
— Какому? — улыбнулась я, незаметно протягивая руку к висящей в прихожей сумке.
— Двадцаточку не одолжишь до пенсии?
— Одолжу, — кивнула я. — Вы же с меня за ремонт часов денег не взяли.
— Так там ремонта того…
Я покивала и протянула дядьке деньги. Не вернет, это я знаю точно, оттого и за ремонт плату не принимает. Ну как говорят, с меня не убудет.
— Вот спасибо, дай Бог тебе мужа электрика, — произнес дядя Леша свое любимое пожелание.
— Вот почему не олигарха? — притворно возмутилась я.
— Так что олигарх, — засмеялся дядя Леша. — Это же как повезет. Сегодня олигарх, а завтра никто. А вот человек с профессией…
Да, в логике дяде Леше не откажешь, хотя употребление крепких и крепленых напитков очень способствует развитию философской жилки. Снова скосила глаза на лярву. Та занервничала и зарычала: боится. Смешная такая, откормленная, наглая. Вообще лярва со стороны выглядит забавно, этакий шарик с зубами и глазками, висящий над человеком и сосущий из него силы через тонкую трубку. И вот чем дольше такая пакость на человеке живет, тем жирнее и наглее становиться. Эта вот уже даже рычать на меня начала. Совсем обнаглела, ни стыда, ни уважения.
— Дядь Леш, вы как себя чувствуете? — уточнила я степень наглости лярвы.
— Я? Не очень, голова кружится, слабость, — мне продемонстрировали мятую купюру. — Но, думаю, скоро получше будет.
— Тогда удачных покупок, — попрощалась я.
Дядя Леша кивнул и потопал вниз по лестнице. Лярва нахально глазела на меня. Нет, ну была бы поскромнее, я бы может и удержалась. А так — пробормотала простенький заговор и дунула дяде Леше в след. Легкий, едва слышный хлопок донесся уже со следующего лестничного пролета. Потом послышался топот, за топотом появился дядя Леша.
— Знаешь, детка. Ну его, — мне протянули деньги. — Поеду лучше в лес прогуляюсь…
— Верное решение. И польза, и удовольствие, — подтвердила я.
Дядя Леша снова удалился. Вот так, а то совсем мужика замучили. А так передохнет, сил накопит. Потом ко мне опять за денежкой придет… И я опять пакость эту сгоню.
— Тебе не надоело? — отозвался стоящий в прихожей Семен.
— Жалко. Хороший же человек.
— Хороший. Только за свои пороки сам отвечать должен, — покачал головой домовой. — А ты лезешь со своей помощью.
Пожала плечами и отправилась доваривать борщ. Хоть порадую своего лохматенького сожителя перед важной и нужной поездкой. Хоть бы все вышло. Кир приехал в обед, довольный и спокойный, а сытый ликантроп — это вообще сплошная милота, хотя Кирилл — няшка в любом, даже самом зверском виде.
Глава 14
Отец Сергий ждал нас на выходе из метро. У меня давно сложилось впечатление, что, до того как удариться в религию, мой любимый экзорцист гонял на байке и слушал тяжелый рок. На классического священника он похож меньше всего, линялые джинсы и футболка, седые волосы собраны в хвостик, на носу очки в простой оправе.
— Это он? — уточнил Кирилл, с подозрением оглядывая священника. — Как-то не очень похож.
— А ты ждал, что он будет в рясе, с кадилом наперевес и крестом на всю грудь? — реакция Кирилла меня не удивила. Я сама с трудом поверила, что этот человек — священник. — Вера в душе, а не в атрибутах.
— Верю тебе на слово.
— Вечер добрый, — священник приветливо заулыбался нам и протянул руку Кириллу. — Отец Сергий, ваш экзорцист на этот вечер.
— Кирилл, оборотень. Увы, это навсегда, — в той же манере представился Кирилл.
— Он мне нравится, — подмигнул мне священник. — Чувство юмора — залог успеха.
— Нам бы удача не помешала, — вздохнула я. — Похоже, нас ждет жаркий вечер. Судя по всему, наша пациентка спуталась с тенью.
— Анастасия, я тебя не узнаю! — улыбнулся святой отец. — Ты и пессимизм?
— Это реализм, — вздохнул Кирилл. — Мое пагубное влияние.
— Испортил девочку, — подмигнул нам священник. — Ну что же, дети мои, не вешать нос. Прорвемся.
— Если что, будет кому нас отпеть, — криво улыбнулась я. — Или хотя бы ту идиотку.
— О! Проснулся Асин черный юмор, — обнял меня за плечи Кирилл.
— Значит, нужное настроение есть. Ну, ведите.
Мы бодро зашагали в сторону ровненьких шеренг блочных многоэтажек, адрес у Кира был в телефонной книжке, так что направление у нас было конкретное. Хиленькие деревца изо всех сил тянулись к небу из высохшей до состояния камня земли. Жалкие клумбы больше напоминали надгробные холмики, всюду гуляли сквозняки, а эхо на сотни метров разносило малейший шорох. Новые массивы навевают на меня тоску, и пускай там в сотни раз лучше планировка квартир, чем в старых хрущёвках, жить в них, на мой взгляд, менее комфортно. Мы гордо вышагивали по тротуару, как герои дешевого голливудского ужастика, над нами хмурилось грозовыми облаками небо, алело закатное солнце, в лицо дул пронзительный ветер, засыпая глаза песком и мелкой пылью. Не хватает только бодренькой музыки в стиле поп-рок на заднем плане. Отплевавшись и кое-как прочистив глаза, мы добрели до нужного дома (пару раз, правда, почти заблудились, и я стала побаиваться, что будем бродить здесь до самого утра), теперь осталось самое сложное — заставить Инну нас впустить.
Пару минут спустя я стояла перед массивной дверью нужной квартиры. Отец Сергий, вытянувшись в струнку, стоял рядом, Кирилл злобно сопел, прислонившись плечом к дверному косяку. Была вероятность, что нас не пустят в дом, для чего пришлось придумать подходящую легенду. Из образа выйти получилось не сразу. Я нацепила на лицо свою самую идиотскую улыбку и вдавила кнопку дверного звонка. Отец Сергий так же фальшиво изображал снизошедшую на него благодать. За дверью послышалось недовольное ворчание и шлепанье босых ног по полу.