Нечисти
Шрифт:
Леха с интересом, как бы заново, пригляделся к псу.
– Мурман! Ну-ка, смотри на меня... Отставить лизать хозяина! Дышите... не дышите... Дыхание... Мне показалось, что у него идет пар от дыхания и что он красноватого цвета. Пар красноватого цвета я вижу, а больше – пожалуй, ничего нового или странного.
– Да? У меня чуть иной способ, но смысл тот же: усвоенная аура; он, судя по всему, и раньше был богатырь, а получается, что откуда-то еще сил себе добавил. И как я в лесу не обратил на это внимания! Волколакам пенял, а сам оказался точно таким же бараном в волчьей шкуре... Вот я и хочу выяснить природу и источник этих
Леха в упор глянул на «дядю Ёси», и тот спокойно выдержал взгляд.
– От и до. Даже не сомневайся. Хоть одного, хоть с Аленкой вместе, хотя и она в качестве врага далеко не сахар.
– Мурман... Это – свой, свой. Не трогать, понял? Расслабься, дядя Ёси, теперь не бросится. Еще будет урок или обедать пойдем?
– Да. Самого высшего колдовства: никогда не показывай, что сердишься, если у тебя нет на это серьезной причины.
– Без причины – что: не сердиться или не показывать, что сердишься?
– Второе.
В это утро плохое настроение отпускало Дениса с трудом... Маша чувствовала тяжесть на его сердце, осторожно разглаживала ему лоб, пыталась отвлечь, рассмешить, хотя у самой глаза блестели чуть больше необходимого... И все же потихонечку прояснилось, стоило только выйти на свежий воздух, на солнце, где восточный ветер, отогнав за горизонт последние облачка, остался прочесывать город в поисках бумажного, тополиного и иного летучего мусора, сохранившего свои игрушечные свойства после ночного дождя.
– Диня, знаешь что... А поехали в ЦПКиО?
– Нет! Только не туда! Понимаешь...
– Все, все... Тогда на Петропавловку?
– Вот это можно. На теток топлесс поглядим, позагораем...
– Каких еще теток? Нет, мы туда ни за что не пойдем.
– Ну тогда выкатим «мерина» и поедем куда-нибудь в Солнечное или подальше, купаться будем, шашлыки жарить?
– Н-нет, Диня... Глупо конечно, я понимаю, что у тебя все упаковано по самую крышу и вообще ты волшебник... Но я очень боюсь увидеть тебя в твоих райских интерьерах: по всем направлениям получится, что я такая фитюлька, а ты...
– Не сомневайся во мне, Машенька. Я от тебя никуда не денусь. Ни за что!
– Правда? Скажи, правда?
– Правда.
– Ур-р-р-а-а! Тогда идем, идем, идем, куда хочешь! Но, чур, сегодня без машины, ладно?
– Чудная ты. О ка. Ты знаешь, это смешно, но я ни разу в жизни не катался на электричке. Давай в Репино рванем? Это с какого, с Финляндского? Вьючные привилегии беру на себя: мясо, палки, подзорную трубу и плавки волоку я. А ты понесешь спички.
– И одеяло, и мой купальник. Хорошо, что возле дома спохватились. Ты купи мясо, зелень, хлеб, попить и два пакета, а я быстро домой сбегаю...
– Стой! Маша, мало ли... Морка тебя проводит, он тебя уже, по-моему, за свою принял, предатель! Проводишь ее, клюв с перьями? Я бы тебе и Леньку дал... Нет, я сам с тобой схожу...
– Еще даже лучше! Ты мне только грозишься познакомить с твоим таинственным Ленькой, а воз и ныне там. Доколе?
– Смейся, смейся, недолго осталось и надолго запомнится. Побежали!
– ...Мудрецы,
– Ирина Федоровна, дорогуша-сан, ну не могу я всего упомнить, я в Европе-то появляюсь раз в сто лет! А ты бы и сама раньше могла вспомнить, как уроженка и старожил.
– Погодите, баб Ира, Соныч! Настоящий крысиный король? Трехглавый, да, с облезлым хвостом, в золотой короне?
– Про корону не ведаю, не видела, а хвост – ясно, что облезлый, с чего бы ему этаким не быть, когда, он, наверное, старше Соныча будет, король этот.
– Ну уж ты скажешь... И вовсе не факт, что он старый. Говорят, что он как-то там размножается, а насчет двух королей никто ничего никогда не слышал. Стало быть, обновление персоны с тем же титулом теоретически возможно.
– Ну а нам-то какая от этого разница? Только недоброе ты затеял, Соныч! Мальчик он еще, только от одного лиха оправился – ты на него новое шлешь! Вот сам иди и воюй.
– Баб Ира!
– Не баб Ира! Мал ты еще жизнью играть, не окреп!
– Сам разберусь! Бабушка, да в конце-то концов! Я тебе могу паспорт показать и место, где Нил Нилович утилизован, жертва неокрепшего тинэйджера. Тот, кто всех наших прикончил, не будет ждать, пока я накачаюсь в богатыря по твоим представлениям, понимаешь? Соныч считает, что нужно ехать, я с ним согласен. То есть ты точно знаешь, где его гнездовье? Так скажи. Пожалуйста.
– Раньше знала, но не думаю, чтобы он место поменял, очень уж удобное. В подземелье он обосновался, что под речкой, между Нарвой и Ивангородом.
– Ну-ну, Ирина Федоровна, не сердись. Я бы и справился наверное, но сила-то ему надобна, мне она уже не впрок будет: как ни кажилься, а свой лоб не перепрыгнешь. Ты в который раз проникнись, что из всех нас только у Леши может сил достать с ними справиться, да и то не наверное. Да и то, когда он в силу свою целиком войдет. Тут каждый шанс важно использовать, а у Крысиного короля – ох, есть чем поживиться. Вон – Лешин Мурман каким громилой стал, меня чуть не съел, а почему? Вот это нам и предстоит выяснить. Я же полагаю, что они подрались и что ваш пес его крови отведал...
– Сколько это по карте? Если дороги хорошие... то мы вернемся где-то завтра. Все будет хорошо, не дам я пропасть моему крестничку, выручу, как твой отец меня выручал... Что? Да, и еще как! По дороге расскажу, только напомни. Значит, обедаем, собираемся, выходим на дорогу, выбираем экипаж и мчимся куда надо. Полицию, любопытных, изво... шоферов я беру на себя, лишь бы дорога не подвела...
Серый день над рекой Нарвой. Равно принадлежит он российскому Ивангороду и заграничному городу, тоже Нарве, который сплошь состоит из русских, но подданных независимого от России государства Эстонии. Однако старику, который терпеливо сидит у самой реки на камне, среди развалин Ивангородской крепости, нет никакого дела до геополитических проблем этого уголка вселенной: что ему крушение Советского Союза, если он видел, как начинала строиться Великая Китайская стена... Пограничники не видят его, а мальчишки и рыболовы куда-то подевались, наверное ушли в другое место. Жизнь длинная, день длинный, хотя и тени уже тоже длинные... Сколько всего этого осталось? Даже и не верится, что когда-то все это может закончиться, как. сегодняшний день, к примеру...