Нечто большее…
Шрифт:
— Нам счяс так влетит! — хихикала я.
— Не. Не должно. Я заказал с двойным сыром, как она любит.
Разумеется, я говорила не о пицце, и комментарий Рика вызвал новую волну веселья. Матч был забыт. Все неприятности тоже. Мы хохотали, как ненормальные.
— Бет, ты не могла бы выйти на минутку.
До меня не сразу дошли слова Мэгги. Сестре пришлось несколько раз позвать меня, прежде, чем я обратила на неё внимание. Она выглядела очень серьёзной.
— Похоже, сыра вообще нету-у, — прогудела я и это стало последней каплей для Рика. Он буквально взвыл от смеха и, держась за живот,
— Идиоты, — припечатала нас Мэгги и вышла из комнаты.
Первые два шага по направлению к ней я сделала на четвереньках. Кое-как мне всё-таки удалось подняться. На нетвёрдых ногах, всё ещё дезориентированная от смеха и выступивших на глазах слёз, я вывалилась в прихожую.
Во-первых, — ой, нет, теперь уже, в-третьих, — это была не пицца.
В-четвёртых, — и, я надеюсь, что на сегодня, в-последних, — рядом с моей сердитой сестрой стоял не менее сердитый мистер Рассел.
В одно мгновение я протрезвела. А в другое — всё вернулось: завышенные ожидания, невыполненные обещания и тупая горечь беспросветного одиночества. С чем так вроде бы здорово справились водка и бейсбол. И слёзы, высыхающие на щеках от смеха, снова начали жечь глаза. Теперь уже от боли.
Внезапно в коридоре стало очень холодно. Я схватилась за плечи и, опустив в голову, вся сжалась в комок. Теперь понятно, почему на морозе так делают птицы.
— Бет, этот человек хотел тебя увидеть, — осторожно заговорила Мэгги. — Я предупредила, что ты… гм… устала. Он настаивал.
Устала — это ещё мягко сказано. Меня словно к земле придавило. Атмосферами так шестью.
Мне не хотелось ни видеть, ни тем более слышать Дэвида Рассела. Он может сколь угодно раз сверкать на меня глазами и скрежетать зубами, я не видела оснований вообще как-то на него реагировать.
— Бет? — в голосе сестры послышалась тревога.
Во рту внезапно пересохло. Горло обожгло, как при ангине, а язык распух. Не могу на него смотреть. Не могу и не буду!
— Хтел увидеть? Увидел. Терь пусть уйдёт, — прошелестела я и отвернулась.
— Вы слышали? — проговорила с вызовом Мэгги. — Уходите.
— И не подумаю. Бет, повернись и посмотри на меня.
Его приказной тон нисколько не помог, хотя я понимала, чего Дэвид им добивался. Он всегда так вёл себя со мной: властно или снисходительно. Я принимала это, когда он был моим начальником, и один единственный вечер, когда он им не был, окончился для меня катастрофой.
— Уходи. Нхчу тя видеть.
— Я не уйду. Тебе придётся с этим смириться.
Смысл последней фразы остался за гранью моего понимания.
— Отлично! Тада уйду я.
Выход был заблокирован, поэтому уйти оставалось только на кухню.
— Бет, постой! — окликнула меня сестра, но я зажала уши руками и побежала.
— К чёрту! К чёрту всё!
У меня начиналась истерика. Помноженная на алкоголь, она выражалась в шипении и всхлипывании.
Дэвид первым ворвался в кухню и застыл на пороге. Представляю, что он почувствовал, увидев перед собой разгром, который учинили мы с Риком. Две бутылки водки: одна полупустая на полу, другая тоже початая на столе. Коробки с недоеденной китайской едой, жестянки содовой, размазанная лужа от пролитого соевого соуса. И посреди этого великолепия
Он сделал три больших шага и сгрёб меня в охапку. Я отпустила уши и немедленно начала колотить его по плечам.
— Пусти меня! Пусти!
— Прекрати истерику.
— Отпусти-иии, — выла я, задыхаясь от слёз. Дэвид лишь крепче обнял меня, одной рукой обхватив голову и прижимая к своему плечу. Я ревела, как белуга, выплёскивая из себя горечь и боль, несчастья и разочарования. И хорошо, что в этот момент меня кто-то держал, иначе меня точно бы смыло. Наверно, первый раз в жизни я отпустила себя. И мне было всё равно где, как и с кем я в это мгновение. Как выгляжу, и что будет после — ничего из этого меня не беспокоило. Каждому человеку хоть раз в жизни необходимо хорошенько выплакаться. До боли в диафрагме.
Только после того, как из моей груди стали вырываться лишь судорожные всхлипы, Дэвид ослабил хватку. Горло саднило, голова раскалывалась, а во рту скопилась желчь.
— Меня сейчас стошнит.
Я покрылась испариной и начала делать глубокие вдохи. Дэвид немедленно схватил меня подмышки и перенёс к раковине.
— Я её подержу, — раздался рядом заботливый голос Мэгги, и в следующее мгновение сильные руки вокруг меня сменились на более нежные. Прохладные пальцы заботливо убрали волосы с лица, и очень, кстати, вовремя.
Кажется, это продолжалось целую вечность. Мэгги была рядом, гладила меня по спине и держала во время жестоких спазмов.
— Ничего, детка, это пройдёт, — успокаивала меня сестра. — Какая же ты у меня дурочка. Маленькая, глупенькая дурочка.
Я тихонько поскуливала, цепляясь за край раковины. Ноги казались ватными, и я изо всех сил стараясь сохранить вертикальное положение. Мэгги помогла мне умыться и прополоскать рот. Когда всё закончилось, я решила, что теперь уже точно можно упасть. Но мне не позволили. Я оказалась сидящей на стуле раньше, чем окончательно свалилась на пол. Передо мной появился стакан воды, с двумя растворяющимися таблетками, и шипение, которое они издавали, невыносимо врезалось в голову.
— Выпей.
Я поморщилась:
— Не буду.
— Она всегда такая упрямая?
— Не замечала.
— Значит, я у неё на особом положении.
— Эй, вообще-то, я здесь.
— Ну, и что у нас здесь творится? — ор Рика молотом ударил по барабанным перепонкам. — Где моя пицца? И что это за мужик?
Мне вдруг стало очень смешно: последствия истерики, не иначе. Трясясь от смеха, я повернулась к Рику:
— Ты тут пообещал из кое-кого завтра душу вынуть. Ну так вот он! Сам пришёл. Можешь приступать.
— Ну, я так сразу не готов, — Рик опешил.
Из-за моей спины показалась протянутая рука Дэвида:
— Дэвид.
Рик подошёл и, как ни в чём ни бывало, ответил на рукопожатие:
— Ричард.
Теперь они все стояли в кружок вокруг меня: Мэгги, Рик и Дэвид. Три мамочки над провинившейся первоклашкой. Хотя, если судить по лидирующей гендерной составляющей, скорее, папочки. Сейчас все трое начнут меня отчитывать.
— Так что, пиццу не принесли? — растерянно повторил Ричард. Он уже не казался таким пьяным. А, может, и не был им никогда?