Неделя длинных ножей
Шрифт:
— Паша… Если ты про своего друга, который прежде про тебя спрашивал…
Она запнулась.
— Ну что, что случилось? — спросил он.
— Убили его в тюрьме, — вздохнула она. — По телевизору показывали. Мол, известный рецидивист, который дважды бежал от милиционеров и убил какого-то капитана… Забыла, как его… застрелили его в тюремном дворе, во время прогулки, что ли…
Он говорил с ней еще минут пятнадцать, прикидывая: теперь-то они должны запеленговать мой сотовый. Раз у них аппаратура позволяет…
9
Авдей
Некоторое время они молча ехали по Ленинградскому, потом свернули на кольцевую.
— Значит, к вечеру «кадиллак» должен быть полностью подготовлен, — прервал наконец молчание хозяин, обратясь к Гене.
Тот кивнул. Кощей, сидевший за рулем, встретился взглядом в зеркальце заднего обзора с Джемалом, сидевшим на заднем сиденье, но комментировать не стал. Надо так надо.
— Чем сегодня заняты наши детишки? — спросил Авдей Карлович у Джемала.
— Сняли штаны и ждут порки, — насмешливо сказал Кощей и прикусил язык, снова встретившись с взглядом Джемала.
— Авдюша, я не хотел по телефону говорить… — начал, вздохнув, Джемал. — Только когда ты второй раз позвонил и велел их не трогать, поздно уже было.
— Что значит поздно? — нахмурился Авдей Карлович, уже понимая, о чем идет речь.
— Ну так, сам помнишь наш договор… Если баба твоя ссучится, значит, отдаешь ее нам. А племянники у меня, сам знаешь, молодые, горячие… Раньше еле удерживал… Ну, не успел с тобой договорить, а они уже ее потащили…
— А что ж нас не позвал? — обернулся к нему Кощей.
— Следи за дорогой… — мрачно сказал Авдей Карлович.
— Развел тут семейственность… — продолжал ворчать Кощей.
— Помолчи, а? — сказал Гена, с тревогой следя за выражением лица хозяина.
— А откуда они, твои племянники, знают про нашу с тобой договоренность? — обернулся к нему Авдей Карлович после паузы.
Джемал пожал плечами.
— К тому все шло, Авдюша. Ты уж не обижайся. Природа всегда свое возьмет. Сколько раз говорил тебе: молодая совсем, скучает здесь одна. Сам ты все время занят, а к другим не подпускаешь.
— Как собака на сене, — усмехнулся Авдей Карлович. — Так, что ли?
— Природа… Лучше скажи, сам Олей попользовался, хрен старый… — снова не выдержал Кощей. Он все не мог успокоиться. — Авдей Карлович, уже житья нет от его родни, если честно. Все в гости наезжают, целыми аулами.
Хозяин не ответил. Смотрел в окно.
— Как там наш хакер? — спросил он через какое-то время. — С ним все в порядке?
— Его мы не трогали, — вздохнул Джемал. — Сидит, ждет…
— Ну. Голубых среди вас не бывает, сексуальная ориентация в норме… — не унимался Кощей.
— Помолчи, — сказал теперь Джемал. — Хозяин вернулся, он сам распорядится, как и что. И накажет, если кто виноват.
Когда они подъезжали к дому, Авдей Карлович взглянул на часы.
— Закажи на вечер столик на двоих в «Савое», — сказал он Гене. — На восемнадцать тридцать. И чтобы «кадиллак»
Гена сдержанно кивнул. Кощей и Джемал понимающе переглянулись, но расспрашивать не стали.
Авдей Карлович сразу прошел к себе в кабинет, кивнув через плечо Джемалу:
— Кофе и пару бутербродов. Да, и всех своих племянников сегодня же отправь домой. Раздашь им отступные, на свое усмотрение. Вечером, когда вернусь, чтоб духу их не было… Теперь приведи ее сюда… Хотя нет, дело прежде всего. Сначала Вовика.
— Слушаю, Авдюша, — склонил голову Джемал. — Извини, если что не так. Только мне тогда оставаться здесь тоже нельзя. Что я своим братьям и сестре скажу, когда они меня спросят: Джемал, а чем наши сыновья провинились перед твоим хозяином?
— Ты останешься со мной, — твердо сказал Авдей Карлович. — У меня нет претензий ни к ним, ни к тебе. Не сомневаюсь, они также мне будут верны, как и ты. Просто я не хочу взаимной ненависти и соперничества среди тех, кому я доверяю и кто меня до сих пор не предавал.
Джемал помрачнел еще больше, но ничего не сказал и вышел из кабинета.
Когда Вовик, не поднимая глаз, вошел в кабинет, Авдей Карлович, продолжая жевать бутерброд, кивнул на кресло напротив своего стола.
— Я тебя предупреждал, — сказал он. — Так, или не так?
Вовик молча кивнул.
— Ты мне здорово задолжал. И задолжал свою жизнь, не меньше. Чем собираешься расплачиваться?
Он положил перед ним визитную карточку госпиталя святой Беатрис.
Вовик пожал плечами, не поднимая глаз.
— Здесь адрес электронной почты госпиталя и ссылка на их сайт. Ты можешь обменять свою жизнь на жизнь человека, который лежит в этом госпитале в находится в реанимации. Его жизнедеятельность поддерживается по программе «Электронная сиделка» локальной компьютерной сетью, имеющей выход в Интернет. Я не специалист, но полагаю, изменение хотя бы одного параметра, например артериального давления, может привести к смерти. Ты влезешь в их сеть и сделаешь это. До завтра, до двенадцати часов по московскому времени, он должен умереть. Ты должен его убить, сменив какие-то параметры, вроде давления, которое поддерживает компьютер. Только тогда ты будешь жить. Не мне тебя учить, как ты должен взломать защиту и добраться до этой программы. Я не спрашиваю: берешься? И меня не интересует, возможно это или нет.
Вовик впервые поднял на него подавленный взгляд.
— Я не знаю. Ничего подобного никогда не слышал…
— Значит, ты будешь первооткрывателем, если можно так сказать.
— Чтобы убить такого больного, как вы предлагаете, нужен врач. А я в этом ничего не понимаю.
— Я тоже. Но сейчас ты больше, чем врач.
— Мне может не хватить этих данных…
— Спрашивай.
— А что будет с Олей?
— А это уже не твое дело… — тихо сказал, приблизив к нему лицо с сомкнутыми в нитку губами Авдей Карлович. — Считай, ты ее убил. И теперь на твоем месте я подумал бы только о себе.