Недотрога для тирана

Кей Саша

– Нет! Нет! Нет! И еще раз нет! – мотаю головой, как лошадь. – Я на диете!

– Я должен предъявить свои сильные качества, – усмехается Юдин.

– Все, что ты сделаешь сейчас, пойдет тебе в минус! – пищу я. – Ты меня затрахал, террорист!

– Сама виновата, – сердито выговаривает мне Миша, не оставляя попыток добыть меня из простыни.

– Тебе вредно столько секса, – не сдаюсь я. – Возраст, сердце…

– Что-о? – ревет Юдин. – Возраст? Сейчас я тебе покажу! Да стой ты! Куда поползла? Маринк, да понял я, понял. Дам тебе

передышку.

Я замираю.

– Точно?

– Ну что за детский сад? Чокнешься с тобой. Точно! Тащи сюда задницу, просто полежим вместе.

И раскинув оставшимися мозгами, я решаюсь довериться.

Не то чтобы совсем зря. Немного подремать мне дают. Однако, мне неудобно лежать с Мишей, хоть он спит на своей половине кровати, вытянувшись на животе. Но он все время пытается подмять меня под себя. Я отползаю, но через некоторое время все происходит по новой. Пока мы наконец не находим более-менее приемлемый вариант: я лежу звездой на пузе рядом с ним, а он держит в руке мое правое полупопие.

В такой позе я и проваливаюсь в полусон, полубеспамятство.

Пару раз за ночь, проснувшийся Юдин пытается подкатить ко мне еще, но я только ругаюсь сквозь сон:

– Это кем же надо быть, чтоб в живого человека писькой тыкать!

Закашлявшийся Миша, отстает от меня до утра.

А вот утром, мне приходится ответить за все.

Наглая рука настойчиво наглаживает мою задницу. Задницу поглаживания устраивают, но она предчувствует, что за все придется платить. Я пытаюсь натянуть леопарда пониже, но с прискорбием отмечаю, что это против его природы.

– Ты спи, – ласково шепчет Юдин. – Не отвлекайся.

Очень заманчиво, тем более, что Миша переходит к приятным процедурам. Разминающими движениями он проходится по ногам, попке, забирается шкуру бесполезного леопарда, выглаживает спину… Я готова замурлыкать. Он массирует шею ровно так, как надо. Я расслабляюсь, проваливаюсь в негу и перестаю следить за руками, которые двигаются в обратном направлении.

Начинаю подозревать подставу, когда Юдин раздвигает мои шире и поглаживает внутреннюю сторону бедра, но реагирую слишком вяло, чтоб предотвратить этот беспредел.

– Ты… – шиплю я, почувствовав, как головка упирается мне в запретную зону. К моему удивлению, становится понятно, что там уже достаточно влажно.

– Я, – соглашается Юдин и вводит член в порядком измученную вчера киску. – согни ножки, Марин.

Сопротивляться этому тирану бесполезно, я уже нанизана на толстую дубину, поэтому я слушаюсь. И только приняв провокационную позу с задранной вверх попой, я проникаюсь во всех смыслах этого слова. Ствол достает до самых глубин, давит на стеночки, распирает. Губками чувствую тяжелые мягкие яйца. Медленно раскачивается сзади мой мучитель, заставляя меня непрерывно стонать.

Абсолютно расслабленное тело покорно принимает в себя член. Я – мягкая податливая глина в сильных руках, сжимающих ягодицы, покрытые мурашками. Я – сосуд,

который он накачивает своей мужской силой и энергией.

Я беспомощна перед тем, что Миша творит со мной. Это что-то космическое, запретное. Почти доведя меня до оргазма нежным утренним сексом, Юдин наращивает темп, переходя к играм по-взрослому.

И уже его дорога к финалу сопровождается жесткими толчками.

– Мар-рин, – рычит он. – Давай, девочка. Еще раз для меня. Кончи!

И не оставляя мне выбора, Миша дотягивается до места, где сейчас сосредоточены все нервные окончания.

«Я встряла!» – моя последняя связная мысль.

Глава 36

Коварное утро настолько коварно, что проходит мимо меня.

Открыв глаза, я подпрыгиваю на постели. Солнце шпарит во всю, и у меня четкое ощущение, что я опоздала на работу. Пашенька меня сожрет!

И только дотянувшись до мобильника, понимаю, что сегодня воскресенье.

От сердца отлегло.

Принимаю решение доспать, потому что ощущаю себя, как молодой лев, которому не помешает здоровый пятнадцатичасовой сон.

Но мечтам не суждено сбыться.

Мобилка в руках взрывается мерзкой трелью, и я понимаю, что наступает мой личный армаггедец. Мне звонит мама.

А надо знать мою маму. Просто так она звонить не будет. Мама – очень деятельный и занятой человек и, по большому счету, ей нет особого дела до выросших детей. Я ни в коем случае не хочу сказать, что она нас с братом не любит, но мы с ним выдохнули, когда мама посчитала нас достаточно взрослыми, чтобы больше не контролировать.

Характер у Анны Юсуповой сложный, а язык – ядовитый. Поэтому папа у нас очень терпеливый.

Я тоскливо возвожу глаза к потолку, предчувствуя грядущие катаклизмы. Не брать трубку – не вариант.

– Алло, – настороженно отвечаю я на вызов.

– Ты дома? Спишь? – сразу бомбардирует маман, захлестывая меня избыточной энергией даже через трубку.

– Нет, я в торговый центр еду, – вру я, но ее не проведешь.

– Не ври. По голосу слышу, что ты еще не встала, – с маминой точки зрения, спать допоздна – кощунство. И я, натуральная сова, свалила из отчего дома, как только представилась такая возможность. Брат ржал, что все переезжают от родителей, чтобы тусить, и только одна я, чтобы спать.

Собственно, моя стойкая нелюбовь к жаворонкам корнями из детства. Я неодобрительно кошусь на Юдина, но тот спит, как порядочный. Стоило дорваться до клубнички, и стал похож на человека, а то вламывался в квартиры к честным женщинам по утрам и заставлял работать.

– Не вставала, – кисло признаюсь я в трубку.

– Через час буду у тебя, мы уже выехали, – радует меня мама.

– А зачем? – пытаюсь я выяснить, к чему готовиться.

– Огурцов тебе привезу, – это произносится таким тоном, будто это само собой разумеющееся, а я – овощебаза. – Все, жди.