Недремлющий глаз бога Ра
Шрифт:
— Некому объяснять. Соседка, которой я на время оставляю кошку, не интересуется причинами, а общаюсь я мало с кем.
— Ничего, — пришел на выручку партнер, — разбогатеешь, так и друзья появятся!
— А женщины? — не поведя бровью, уточнил Атэф. — Любовь, как это у вас принято?
— Теперь и у нас это принято делать за деньги. Чем мы хуже других?
В ответ босс старательно изобразил улыбку.
Взяв мой выездной паспорт, он нажал клавишу переговорного устройства и произнес несколько слов на неизвестном языке. Тут же к нам зашел облезлый пожилой мангуст с пачкой долларовых банкнот.
При виде кассира биолог-наводчик ехидно заулыбался.
Я расписался ещё раз, и деньги перекочевали в боковой карман, который едва не лопнул от неожиданности.
Шривастава поднялся.
— Мы должны получить необходимые въездные визы, поэтому паспорт пока останется у меня. Его вернут перед вылетом, вместе с билетами. Трёх дней на сборы вам достаточно?
Я кивнул. Мной овладели чувства, которые могут возникнуть у добропорядочной дамы при первом выходе на панель, и говорить с клиентом по душам не хотелось.
— Good. Если проблем с визами не возникнет, через два дня вылетаете в Лондон. В аэропорту Хитроу вас встретит наш представитель и передаст дальнейшие инструкции. Перед уходом оставьте секретарю телефон, чтобы вам организовали сопровождение в день отлета. Кроме того, не забудьте заполнить страховой полис. Желаю удачи! — он снова пожал нам руки и проводил до двери.
Как только мы оказались в коридоре, Липский обнял меня за плечи.
— А ты, оказывается, душка! Очаровал! Умеешь, хитрец, располагать людей.
Я собрался произнести что-нибудь многозначительное, типа "суди меня Бог" в развернутом виде, но тут появился запятнанный учеными степенями охранник и отконвоировал нас в вигвам с раскрашенными секретаршами.
— Девушки! У нас проблема! — радостно сообщил им Липский. — Этот джентльмен не знает, как ему лучше употребить три тысячи долларов. Можете чем-нибудь помочь? Проявить участие в судьбе внезапно разбогатевшего ближнего?
Девицы стыдливо потупили глазки, и стало ясно, что помочь они очень даже могут.
— Запишите его телефончик на случай внезапной идеи, — он продиктовал номер. — И, пожалуй, застрахуйте как следует. Всё-таки Москва! Столько сейчас венерических заболеваний…
Демонстрируя новое мышление, те вежливо хихикнули в ответ и рассыпали передо мной ворох цветных бумажек.
Под управлением поднаторевшего в юриспруденции товарища я быстро заполнил страховой полис и направился к выходу.
Не нравился я себе! Сказать, что чувствовал себя идиотом, значит ничего не сказать; однако, по мере удаления от офиса, уколы совести заметно ослабевали.
Веник догнал меня у машины, когда зловредная химера почти успокоилась.
— По какому поводу сотворили гнев? Ковровая дорожка у дверей не лежала? Отсутствовал духовой оркестр?
Можно подумать, я нарочно там выделывался! Просто характер такой.
— Вам этого не понять!
— Напротив, очень даже знакомые конвульсии. Картина называется "Бедный, но гордый русский презирает этово-тово". Ну, грузитесь в таксо или я ошибаюсь?
Почуяв наличные, автомобиль завёлся с полуоборота. Мы попытались перестроиться в левый ряд, но там с пулевым свистом проносились сверкающие тела престижных машин и двигаться пришлось у тротуара.
— Босс сказал, что в Лондоне нас встретит педераст. Зачем это, как ты думаешь? — озадачил я Веника.
— Зря радуешься. Он сказал «передаст». Представитель встретит нас в аэропорту и передаст инструкции. А тебе послышалось родное…
— Ничего подобного. Если встретит, как положено, то передаст. А если нет? Ну, кто он в тогда? Масон?
— Ерунда. Нас командирует не межрайонное аптечное объединение, а фирма с мировым именем! Соответственно статусу Сеньки прилагается головной… — он вдруг замолчал и, отвесив челюсть, уставился куда-то.
Я проследил за его взглядом и обнаружил впереди, у самого края дороги, двух симпатичных молоденьких путан. Вероятно, они только что вышли из ночного клуба, погасшие зеркальные витрины которого блестели неподалёку.
Темноволосая стояла чуть поодаль, спиной к нам, зябко кутаясь в воротник, а белокурая, то и дело уворачиваясь от ледяных брызг, с поднятой рукой пританцовывала на каменной бровке. Стройные фигуры и свободно увлекаемые ветром волосы девушек издали делали их похожими на молодые придорожные деревья, наперекор природе не сбросившие листву.
— Берём? — пересохшим голосом спросил начальник экспедиции.
— А как? Электрошокера-то нет у нас!
Но Веник меня уже не слышал. Он подрулил к путанкам, остановился так, что обтянутые колготками коленки блондинки почти упёрлись в боковое стекло, и закудахтал:
— Цып, цып, цып…
Однако, ни эффектный маневр, ни куртуазное приветствие массового выброса чепчиков не вызвали — девушка продолжала махать проезжающим автомобилям.
— Цып, цып, цып…
— Видишь ли, бройлер, с бордюра наш автомобиль плохо различим. Сливается с трассой, — объяснил я.
Липский потянулся вбок, приоткрыл правую дверь и, почти лёжа на мне, заорал:
— Девчата! Давайте к нам! Дело есть!
Те дружно расхохотались.
— Девчата! Серьёзно! Идите сюда! — продолжал надрываться Веник, пока над дверью не появилось улыбающееся личико белокурой путаны.
— Вас подтолкнуть? — вежливо спросила она и прыснула.
Тут же в машину заглянула её темноволосая спутница:
— Кончился бензин, господа?
Нимало не смутившись, Липский предложил: