Негромкий голос труб
Шрифт:
Ноги Форзона потихоньку оживали, и он довольно бойко устремился в дальний конец зала, но на полпути его постигло жестокое разочарование. Всю дорогу до Курры Форзон только и делал, что представлял, как встретится лицом к лицу с королем Роввой, однако человек, сидящий в роскошном кресле на высоком помосте, был вовсе не король.
Гвардейцы склонились в ритуальном поклоне - левая нога вперед, колено согнуто - и один из них громко зашипел на Форзона:
– Кланяйся министру своего короля!
– Это министр вашего короля, - спокойно сказал Форзон. Гвардейцы
– Усадите его!
– резко сказал человек на помосте.
Гвардейцы ловко привязали его к стулу, повторили свой церемонный поклон и отошли к дальней стене. Форзон невольно улыбнулся: беседа явно не предназначалась для ушей простых смертных, а это значит, что король Ровва по-прежнему скрывает от своих подданных существование Команды Б.
Министр задумчиво глядел на него сверху вниз. Это был худощавый, уже немолодой мужчина с усталым лицом постаревшего мальчика, одетый в обычное куррианское платье, только из очень дорогих тканей. Уже не униформа, но далеко не пышные робы высокородных, подумал Форзон: этот человек поднялся достаточно высоко, чтобы было откуда упасть, и слишком хорошо знает об этом.
– Джеф Форзон?
– Так меня зовут. А вас?
– Я Гаск, первый министр короля.
– Какая честь!
– Вы это серьезно?
– слегка удивился Гаск.
– Разве аудиенция у первого министра короля - не великая честь на Курре?
Гаск недовольно нахмурился.
– Где Поль Леблан?
– Понятия не имею.
– Где вы видели его в последний раз?
– Действительно, где?
Несмотря на всю безнадежность своего положения, Форзон не мог не оценить глубинного юмора ситуации. Король Ровва затратил массу времени, усилий и нервов, чтобы поймать самого главного пришельца на Курре, а между тем Джеф Форзон способен поведать о Команде Б намного меньше, чем самый зеленый агент-стажер. Да что там, даже король знает гораздо больше него! Форзон решил придерживаться истины - в разумных пределах, пока тюремщики не поверят в его честность настолько, чтобы при случае можно было удачно соврать.
– Вспомнил! Последний раз я видел Поля Леблана перед тем, как покинуть Курру, чтобы отправиться в деревню одноруких.
– Где вы его видели?
– Я не слишком хорошо знаю город, чтобы сказать точно. Это было в квартире на верхнем этаже, из окна которой видна городская стена.
– Какая стена? Южная, северная, западная, восточная? Форзон задумался.
– Право, не знаю, - наконец сказал он.
– Боюсь, для меня местность за городскими стенами выглядит одинаково в любом направлении.
– Вы сможете узнать это здание?
– Сомневаюсь. Я пришел туда ночью, а покинул дом в закрытом фургоне. К тому же это было довольно давно.
– Где Сев Роумер?
– Не имею ни малейшего представления.
– Когда вы видели его в последний раз?
– Тогда же, когда и Леблана. Хотя… Постойте! Гаск хищно подобрался.
– Я видел его издалека, когда уходил из Курры. Я шел по улице, ведущей к воротам, а он как раз переходил перекресток.
Министру понадобилось несколько секунд, чтобы справиться с разочарованием.
– И куда же он направлялся?
– Откуда мне знать?
– В деревне одноруких вас навестила женщина. Кто она?
– Я знал ее под именем Энн Кори.
– Значит ли это, что у нее есть другое имя?
– Да, как и у любого нашего агента.
– Где сейчас Энн Кори?
– Я не знаю.
– Сколько агентов в вашей команде?
– Я никогда не видел всех сразу.
– Вы главный управитель… как это… ах да, генеральный координатор своих людей. И вы не знаете, сколько человек на вас работает?
– А вам известны обязанности генерального координатора?
– К сожалению, неизвестны.
– Мне тоже.
Гаск попался в ловушку: он ничуть не удивился, а следовательно, Раштадт рассказал ему абсолютно все о старшем инспекторе ДКИ Джефе Форзоне.
– Чем вы занимались в деревне одноруких?
– Как это чем? Скрывался от стражи, пока мои люди искали возможность надежно пристроить меня в другом месте.
– С какой целью Энн Кори нанесла вам визит?
– Уведомить меня, что придется еще немного подождать.
– Расскажите мне о ваших людях.
Форзон охотно описал тех немногих агентов, с которыми встречался лично, и дал детальный отчет о том, что эти люди делали во время их встречи. Так или иначе, Раштадт уже снабдил короля информацией о Команде Б, а все полевые агенты давно успели изменить занятие и внешность.
Наконец Гаск подал знак гвардейцам. Форзона отвязали от стула, и он неторопливо поднялся на ноги.
– Ваши ответы неудовлетворительны, - сухо заметил Гаск.
– Среди верных слуг короля немало таких, кому нетрудно заставить арестованного открыть всю правду. Не сомневаюсь, что вам придется с ними встретиться.
Форзон, пожав плечами, впервые внимательно огляделся. По правой стене проходил длинный ряд скоб со вставленными в них незажженными факелами. Дневной свет попадал в приемный зал через узкие прорези в левой стене, заменявшие окна; сквозь них он мельком увидел несколько городских домов и часть дворцовой площади. Внезапно он заметил над помостом, под самым потолком, круглое окно, за которым просматривалась массивная фигура в широком золотом одеянии. На секунду они встретились глазами, и Форзон бестрепетно вернул взгляд королю. Гвардейцы церемонно раскланялись и поспешно повлекли его к выходу.
Агент и командир гарнизона все еще томились под дверью.
– Какая жалость, - ласково сказал Форзон, одарив их сочувственной улыбкой.
– Вам следовало потребовать награду до того, как меня допросили.
После очередного головоломного блуждания по лабиринту коридоров пленника наконец привели к другой двери. Форзон ожидал увидеть традиционную темницу, однако ему предоставили большую, роскошно обставленную комнату, куда более подобающую почетному гостю, чем простому арестанту. И тем не менее это была тюрьма. Тяжелая дверь захлопнулась с лязгом, снаружи задвинули засов, и Форзон остался один.