Неисторический материализм, или ананасы для врага народа
Шрифт:
– Любите икру? Не испортится? – улыбнулась Любовь Борисовна.
– Обожаю! Так, – обратился Сергей к продавщице, – мне, пожалуйста, две палочки краковской колбасы и два батона докторской. А еще четыре банки «Лечо» и пять банок тресковой печени. И три… нет, четыре… нет… пять бутылок вон того молдавского портвейна.
Покупатели уставились на него во все глаза. В те времена скоропортящиеся продукты покупали граммов по триста-четыреста, потому что холодильников у населения пока не было. Среди мертвой тишины удивленная продавщица клала на весы колбасу и доставала консервы, а потом щелкала на больших
– Две тысячи триста девяносто четыре рубля шестьдесят три копейки, – испуганно выдохнула она. Сергей кивнул, вынул из-за пазухи небольшую спортивную сумку на ремне.
Человек в черном пальто поднял серый каракулевый воротник и переместился поближе к прилавку, делая вид, что разглядывает банки на полках.
– Пижон, – нерешительно сказал парнишка лет пятнадцати, но его никто не поддержал.
Сергей усмехнулся и стал загружать сумку продуктами. Потом он достал из наружного кармашка сумки толстенную пачку денег, неторопливо отсчитал деньги, стараясь, чтобы человек в пальто смог оценить количество купюр. Судя по тому, как оживился человек в пальто, он оценил.
Сдачу Бахметьев небрежно сунул в карман, надел сумку на плечо, кивнул на прощанье изумленной Любови Борисовне и гордо вышел из магазина, провожаемый восхищенными и завистливыми взглядами и прилипшим к нему филером.
Теперь его дорога лежала в универмаг. Он вошел в небольшое двухэтажное здание и посмотрел по сторонам. Бетонный пол был почему-то засыпан тонким слоем опилок, которые неприятно мягко чавкали под ногами. Сергею пришлось пройти весь первый этаж, пока он наткнулся на отдел, в котором продавались сумки и портфели. Чудесный черный портфель из натуральной кожи стоил всего двести рублей. Сергей взял два – для отца и деда. Больше у него ничего не умещалось в руке. Обливаясь потом, он пошел к выходу. На колонне, которая подпирала потолок, он увидел небольшой автомат с маленьким серебристым раструбом в виде граммофончика. Под ним была щель с надписью: «Пять копеек». Спрашивать, что этот автомат умеет делать, Сергей постеснялся и смело опустил пятак в щель. Автомат зашипел и тут же выплюнул струю отвратительно пахнущего одеколона прямо ему в глаза. Сергей зажмурился, чуть было не выпустил сумки из рук и, плюнув на конспирацию, нажал на диск. Он так и появился в лаборатории – с зажмуренными глазами и обвешанный портфелями. Стоящий у входа в универмаг филер притоптывал ногами, нетерпеливо поглядывая на дверь. Не дождавшись Сергея, он вбежал в универмаг и через минуту выбежал обратно.
– Савченко! – закричал он, забегая за угол универмага. – Его там нет!
Савченко, одетый в такое же точно пальто и в такую же шапку пирожком, – небогато фантазией было средневолжское НКВД, – не поверил и тоже побежал в универмаг.
– Упустили! – простонал он, выбежав обратно. Несколько секунд они помолчали, пытаясь представить, что с ними сделает подполковник Селиванов.
Немного пометавшись возле универмага, сыщики помчались на автовокзал, потом к нему домой. Тщетно. Бахметьев исчез.
В это время в лаборатории по-детски радовался Андрей, разгружая сумку.
– Икорочка, – ласково сказал он, вытащив один пакет.
– Не протухла? – заботливо спросил Сергей. – Пятидесятилетней давности…
– С чего хоть, – с набитым ртом
– Второй пакет – домой, – предупредил Сергей.
– А колбасу-то зачем приволок? Ее и здесь полно!
– А ты попробуй, – предложил Сергей.
Андрей отрезал маленький ломтик.
– Мясом пахнет! – удивился он, закусывая болгарским «Лечо». – Ух ты, ароматный какой.
Сергей вытащил из сумки дискету.
– Перешли Артемьеву, ладно? Я хочу успеть к своим заскочить.
Дома радовались икре и вкусной колбасе с мясом. Дед особенно смаковал «Лечо».
– Чувствуете, как пахнет? – басил он, стоя поглощая болгарский деликатес. – Это вам не нынешние консервы, где один уксус. А? – гордо говорил он, как будто консервы были приготовлены по его личной рецептуре.
Продуктам радовались, как экзотике.
– Я после этой колбасы нашу уже есть не смогу, – говорила мать. – Надо же, как разучились готовить, – печалилась она.
Сергей торжественно внес портфели.
– Точно такой! – воскликнул дед и обнял Сергея. – Вот за это спасибо!
Отец тоже любовно поглаживал замочки на крышке портфеля.
– Высший класс, – восклицал он. – Наши все упадут!
Сергей засмеялся:
– Ладно, вы питайтесь, а я побежал.
– Cынок! Куда?! – взывала мать, кинувшись следом.
– Насыщайтесь калориями! И тщательно пережевывайте! – донеслось с лестницы. – Я вечерком загляну.
– Тебе Гуля все время звонит, – доложила мать, свесившись через перила.
– Вообще-то, – крикнул Сергей снизу, – я, наверное, в ближайшие дни буду очень занят.
В кармане у него уже разрывался мобильный.
– Ну вы чего! – возмущался он, примчавшись в лабораторию. – Ведь до двенадцати два часа еще почти!
Он огляделся. Катюша расставляла бутерброды с икрой и тарелочки с нарезанной колбаской. Митя открывал портвейн. В воздухе витал аромат «Лечо», и чисто вымытая баночка с красной этикеткой стояла рядом с компьютером. Младшие и старшие научные сотрудники под руководством академика Барсова довольно облизывались и вожделенно смотрели на молдавский портвейн.
– Ты чего так поздно? – осведомился Андрей, откусывая большой кусок бутерброда с икрой. – Чего так мало мажешь, Катерина?
Довольный Сергей присел было рядом с ней.
– Ишь, расселся, – сразу закричал Андрей. – Давай перемещайся скорее. Чего они зря простаивают, – он кивнул на экран. Там, в том кусочке улицы, который попадал в установленную Сергеем видеокамеру, виднелись два необычайно мрачных субъекта.
– Откуда второй взялся? – удивился Сергей.
– Он всегда был. Ты его проглядел, – объяснил Андрей. – Давай поводи их немного.
Сергей обиделся:
– Имейте совесть, – развел он руками. – Я с утра не присел, даже не позавтракал. – Он спрятался за Катюшу. – Вы как хотите – пока не поем, с места не сдвинусь.
Катюша распрямилась, полная решимости прикрыть его своей девичьей грудью.
– Конечно-конечно, – смутился Барсов. – Кушайте, пожалуйста.
– Спасибо, – саркастически ответил Сергей, но его сарказма никто не заметил.
Он накинулся на еду и тут же положил бутерброд на тарелку.
– Нет, вы что, год не ели? Что вы на меня уставились? В конце концов, автобус на Казань еще только в четыре!