Неисторический материализм, или ананасы для врага народа
Шрифт:
– Здравствуйте, Андрей, – обрадовалась Раиса Кузьминична. – Так вы живы?
– Здрас-сьте, – почти натурально удивился Андрей. – А почему бы и нет?
Следователь и товарищи в кожаном медленно наливались краской.
– Минуточку, – протянул следователь. – Вы – Андрей?
– Серега, что за шутники у тебя? Ну, Андрей я. А вы что, меня встречаете? – поинтересовался Андрей.
– Так Сергей вчера не пытался вас убить?
– Меня? Убить? Зачем?
– Позвольте-позвольте, – заволновался следователь. – Вот тут у меня записано: «Захрипел, схватился рукой за горло и упал».
– Это с какой же стати
– Так вот же – означенный Бахметьев Сергей Александрович вас ударил по голове.
– Что же это делается, товарищи, а? – вопросил со своего дивана Сергей. – Просто нельзя по-дружески положить руку товарищу на плечо. Всего оклевещут.
– А как же елка в лесу?
– По-моему, – решительно сказал Андрей, – надо вызвать врача.
– Не надо врача, – остановил его следователь. – Будьте добры, – жалобно попросил он, – ваш адрес?
– В лесу под елкой, – невозмутимо ответил Андрей.
Во взгляде следователя появилось затравленное выражение. Андрей с трудом сохранял серьезность. Его подмывало завыть или надеть игрушечные клыки и взять кого-нибудь за горло.
Следователь ожил:
– А как же прописка?
Андрей покопался в карманах и достал самый удивительный документ в истории жилищного делопроизводства.
«Вплоть до получения постоянного жилья в черте города, – гласила желтая бумажка с розовой полосой, делящей ее пополам по диагонали, – Трошин Андрей Алексеевич, одна тысяча девятьсот двадцать восьмого года рождения, временно зарегистрирован в передвижном доме по адресу: Сосновая роща, квадрат С4, ячейка 32, ели 186–189. Председатель Исполкома Совета Народных Депутатов Ведин Д.П.». После подписи Ведина Д.П. стояла расплывшаяся лиловая печать.
Следователь долго читал этот документ, шевеля губами. Потом вздохнул.
– Что ели? – пытался он понять.
– Ели – это есть искомые елки в лесу, – холодно сообщил Андрей.
– Искомые? – следователь наморщил лоб. – А передвижной дом – это как?
– Хотите, приходите в квадрат С4, ячейка тридцать два, – гостеприимно пригласил Андрей. – Только елки не перепутайте. Мой передвижной дом – между елками сто восемьдесят шесть и сто восемьдесят девять.
Следователь молчал, силясь представить себе каменный дом на колесах в лесу.
– Ну что, – потребовал Андрей, – едем в лес?
Следователь взглянул в окно, за которым разливалась черная темнота.
– Ячейка тридцать два, говорите? – деловито переспросил он.
Андрей кивнул головой, следователь с удовольствием записал это шариковой ручкой Сергея.
– В ближайшие дни проверим, – сообщил он и поднялся. – Ну
что ж, – сказал он. – Раз убийство не состоялось… – Он недовольно посмотрел на соседку. – Надо быть сознательнее, гражданка Алексеева, и не заявлять непроверенные факты.
Гражданка Алексеева не смутилась.
– Я не могла промолчать. Мой гражданский долг – делиться подозрениями. Бдительность еще никому не мешала.
Следователь, которого бдительность гражданки Алексеевой продержала на морозе три часа, только махнул рукой и увел за собой недовольных кожаных. Сергей вежливо проводил их до дверей и на прощанье легонько прикоснулся к портфелю следователя, проведя пальцем под крышкой.
Когда соседки тоже исчезли, Андрей уставился на Сергея:
– Ну скажи, ради Бога, – простонал он. – Почему в лесу под елкой?
– Сам не знаю, – развел он руками. – Ляпнул, а потом сам удивился.
– Не ты один удивился, – прорычал Андрей и вытащил сотовый телефон.
– Ой, – удивился Сергей, – уже работает?
– Тут из-за твоих приколов что только не заработало, – проворчал друг, набирая номер. – Алло, Дмитрий? – Яростно глядя на Сергея, он включил громкую связь. – Вы с Иваном фургон уже установили?
– Нет пока, – раздался усталый голос Мити. – Темно уже, ничего не видно. Елки никак не можем найти – сосны одни. И дороги нет – мы с этим фургоном по пояс в снегу. А что, вы едете уже?
– Нет, не едем, – Андрей продолжал в упор глядеть на Сергея. – Тут наш общий друг Бахметьев передает вам с Ванькой пламенный привет!
– Ах, чтоб его!.. – выругался Митя, и было слышно, как запыхавшийся Иван тоже желает ему всего доброго. – Еще один такой финт, и я с ним лично разберусь. – Из трубки донеслось неясное ворчание. – Мы оба разберемся, – добавил Митя. – Ладно, если что – езжайте на маячок, только вот как вы без дороги… А вместо елок включим иллюзион.
Иллюзионом они называли устройство для передачи голограмм, которые могли возникать на фоне светящегося поля, в лучах которого они, собственно, и отражались, или сливаться с окружающей средой. Для этого потребовалось еще восемь околоземных спутников. Денег на это не пожалели и заготовили изображения действующих руководителей государств и прочих исторических фигур, которые открывали и закрывали рот. Поэтому в их уста можно было вкладывать любые речи. Американцы и англичане озаботились поиском фонограмм с несколькими речами, на все те случаи, которые они предусмотрели. Барсов решил, что фонограммы ограничивают возможности, и пригласил пародиста – умного ироничного Яблонского, который не только талантливо имитировал речь, но еще мог замечательно импровизировать. Яблонский должен был дежурить в лаборатории с завтрашнего дня, а пока, на случай приезда следователя, запаслись молчаливой картинкой с тремя заснеженными елочками.
Но Андрей решил, что в темноте следователь в лес не сунется. Таинственную ячейку тридцать два было не то что ночью, и днем не найти, поэтому он отослал обрадованных Митю и Ивана домой вместе с фургоном.
Сергей пристыжено молчал.
– Ладно, деятель, – мрачно сказал Андрей. – Поехали домой. Там твой Артемьев тебя ждет не дождется. Похоже, Курицына совсем необучаема. Съездишь к нему, ну и в лаборатории есть дела.
– Шеф очень зол? – боязливо спросил Сергей, прежде чем нажать на диск.
– Плюется огнем, – пообещал Андрей.
Барсов действительно был мрачнее тучи, когда Сергей предстал перед его пылающими очами.
– Да ладно, Анатолий Васильевич, – заискивающе сказал Сергей. – Ну, растерялся, так я бы выкрутился потом.
– Он бы выкрутился, – саркастически хмыкнул Андрей. – Нажал бы на диск и улепетнул бы домой к мамочке.
Сергей обиженно засопел. Барсов вздохнул.
– Шутник! Вы хоть понимаете, что ваши шутки ставят тут людей в тяжелейшее положение? Ну что вам стоило сказать, что вы просто не знаете его адрес?