Неисторический материализм, или ананасы для врага народа
Шрифт:
Люди у ворот заметно поскучнели и, видимо, замерзли. Они притоптывали ногами, по очереди садились в машину, но не уходили. То из одного, то из другого окна жильцы дома бросали на них тревожные взгляды. Стало темнеть, и троица заволновалась. Их безучастный вид как ветром сдуло, они трусцой бегали вдоль забора, с волнением вглядывались вдаль, наглядно демонстрируя все неудобства и тяготы работы филеров.
– Тяпнули бы, ребята, коньячку, – жалел их бородатый Митя, – и развеселились бы. А то пока вы его дождетесь…
Сергей в это время охмурял
– Ну и злые они будут, пока Серега добредет, – озабоченно сказал Андрей.
Они действительно были очень злы. Андрей счел, что этому способствовало отсутствие коньяка и двадцатиградусный мороз. Вероятно, работа филера в основном сводится к мечтам о коньяке, горячем чае и теплой постели. Каждый мечтает о том, чего не имеет. Зато, когда они увидели приближающегося к дому Сергея, их радость не знала границ. Борщ, ожидавший их дома под рюмочку водки, стал ближе. Они пропустили его вперед шагов на пять и не таясь пошли за ним следом. Сергей, если и почувствовал их, не подал виду. Он спокойно поднялся на второй этаж, не оглядываясь на звук шагов за спиной, и вошел в квартиру.
– Андрей, внимание, за мной пришли, – сказал он, глядя в камеру прямо от порога, и тут же раздался требовательный стук в дверь.
Андрей раздраженно ругнулся. В том, что его слабохарактерный друг сейчас нажмет на диск и вернется, он нисколько не сомневался. «Маменькин сынок», – презрительно пробормотал он сквозь зубы и отвернулся от монитора, ожидая, когда Сергей материализуется в лаборатории. Однако Бахметьев почему-то медлил. Удивленный Андрей, не дождавшись его появления, снова повернул голову к монитору. Никаких признаков нервозности Сергей не проявлял, справедливо полагая, что раз он в любую минуту может удрать, то почему бы и не удовлетворить свое любопытство.
Впустив непрошеных гостей в квартиру, он спокойно уселся на диван, закинув ногу на ногу. Поскольку на стульях стояли огромные сумки с вещами, суровые стражи закона несколько растерялись. Садиться на один диван со своей жертвой им не позволяла гордость и обида на то, что из-за него они почти три часа промерзли на улице, когда, по их расчетам, он должен был быть дома после работы. Снимать сумки со стульев, чтобы сесть, они считали ниже своего достоинства. Поэтому они топтались посреди комнаты, не совсем представляя себе, что делать дальше. Развалившись на диване, Сергей насмешливо смотрел на них.
– Можете садиться, – милостиво разрешил он, предоставляя им самим думать, куда сесть.
Видимо, к таким
– Встать! – наконец прогремел один из кожаных товарищей.
– Зачем? – удивился Сергей.
– Милиция! – прорычал второй кожаный.
– Позвать милицию? – уточнил Сергей.
– Мы сами милиция, – зловеще сказал первый кожаный, который был ниже и коренастее второго.
Сергей зевнул.
– Вы пришли, чтобы сообщить мне об этом? – спросил он.
– Встать! – снова зарычали они теперь уже хором.
– Погодите, ребята, – нестерпимо поучительным тоном произнес Сергей. «Ребята» дернулись было, но он продолжал:
– Вы сначала предъявите документы, как положено, представьтесь, объясните цель вашего визита. Вы что, не знаете, как это делается? Наша советская милиция не научила вас как следует работать? Или… – голос его стал вкрадчиво тихим, – вы не соблюдаете законы нашей советской милиции?
– Ты тут не воображай, интеллигенция, – огрызнулся коренастый, сожалея о том, что у него нет повода сказать что-нибудь типа: «А еще очки надел!» или «А еще в шляпе!», поскольку ни шляпы, ни очков на Сергее не было. – Ты, между прочим, в убийстве обвиняешься.
Сергей вытаращил глаза:
– Ну, это еще не дает вам оснований мне «тыкать». Кстати, не откажите в любезности, меня мучает любопытство. Кого я убил?
На первый план протиснулся человек в драповом пальто. Жестом он приказал своим кожаным соратниками очистить стулья от барахла. Тот, что повыше, мигом сбросил сумку на пол и услужливо подсунул стул под зад человека в пальто. Тот неторопливо уселся, открыл портфель, щелкнув сначала одним замочком, потом другим, и вытащил картонную серую папочку с завязками. Судя по толщине, в папке лежала одна-единственная бумажка.
– Вчера, – сказал он, – свидетели видели, как вы в одиннадцать часов пятьдесят минут вечера во дворе этого дома убили своего друга Андрея, – фамилия и отчество неизвестны, – который при свидетелях помогал вам вчера вечером делать ремонт.
– И куда я дел тело? – поинтересовался Сергей.
– А вот это вас надо спросить, – язвительно сказал человек в пальто.
– Вы не представились, – заметил Сергей.
– Убийцам не представляюсь! – гордо заявил сей достойный служитель закона.
– Да с чего вы взяли, что Андрей убит? – поразился Сергей. – Вы место происшествия осмотрели? Неужели вы не видели, что там, где мы вчера с ним стояли, нет следов борьбы, орудий преступления, крови, в конце концов… Да вы дома-то у него были? Может, он сейчас себе спокойно чай пьет.
Как видели сидящие у мониторов по ту сторону времени, места происшествия никто не удосужился осмотреть. Поэтому, естественно, напоминание о такой лишней, с их точки зрения, процедуре, когда и так все ясно, было оскорбительным. Видимо, «товарищи» были из НКВД и привыкли арестовывать политических.