Неисторический материализм, или ананасы для врага народа
Шрифт:
Анатолий Васильевич поднялся из-за стола.
– Вы несправедливы, Сергей! Давайте-ка прогуляемся в наш наблюдательный пункт. Там вы многое поймете. Ладно, Андрей, не дуйтесь. Сергей же практически ничего не знает.
Пока они шли по длинному коридору, Барсов объяснял, какой замечательный ученый его друг Андрей. «Друг Андрей» в это время метал на Сергея обиженные взгляды.
«Пробрало», – злорадно думал Сергей, не собираясь его прощать за такое пренебрежение к его жизни, свободе, безопасности… и велосипеду!
– Андрей тщательно позаботился о вашей безопасности, рискуя собственной жизнью, – тем временем объяснял Анатолий Васильевич, шагая по коридору упругой мальчишеской походкой. –
– Все равно дурак, – пробормотал Сергей, правда, стараясь, чтобы его никто не услышал.
Они вошли в наблюдательный пункт. Там было много компьютеров и дисплеев с бегущими по ним змейками и того, что Сергей в другом месте принял бы за гинекологические кресла, над которыми зачем-то соорудили блестящие металлические колпаки. Это производило бы очень сильное впечатление обители науки, превращаемой в практику, если бы не банки и бутылки из-под кока-колы, чашки с недопитым кофе и недоеденные суши, которые громоздились на столах вперемешку с проводами. Провода тесно переплетались между собой и уходили в недра высоких шкафов. Их можно было бы принять за железные сейфы, если бы не ряды мониторов на их передних стенках. Шкафы тихо и важно гудели. Провода свисали со столов на пол, вились по нему, как черные блестящие змеи, и заполняли собой все свободное пространство. Свободного пространства, собственно, практически не было, потому что там, где оно могло бы быть, громоздились коробки из-под процессоров, колонок и оборудования, названия которого Сергей даже и не знал. Существующие в этом беспорядке два парня в белых халатах, поглощенные наукой и суши, оглянулись на Барсова и стали суетливо собирать банки в черный пластиковый пакет.
– Опять свинство развели! – досадливо сказал Анатолий Васильевич, вытаскивая из проводов завязанный узлом засаленный галстук. – Это что такое?
Галстук был вежливо вытащен из его рук с почтительной просьбой не помять, так как его надевали на официальных приемах. Таких как международная конференция, например.
Переступая через провода и коробки, Сергей послушно пошел за Андреем к одному из компьютеров. На мониторе он увидел обычный дворик – маленький и заснеженный. В дальнем углу двора, огороженные металлической решеткой, стояли два огромных голубых металлических контейнера, похожих на гигантские фляги. Сергей вопросительно посмотрел на Барсова.
– Это район возле гостиницы «Плес», – объяснил он.
– Ага! – с умным видом сказал Сергей, ожидая, что кто-нибудь ему объяснит, зачем он должен созерцать какой-то двор, даже если он и расположен возле гостиницы «Плес».
Эта гостиница располагалась в самом центре их небольшого научного городка. Маститые ученые, когда они уже вполне могли обойтись без дискотек и столичной суеты и хотели сосредоточиться целиком на семье, внуках и науке, – то есть науке, семье и внуках, – съезжались сюда, в маленький городок Средневолжск на берегу Волги, и в провинциальной тишине рождали гениальные идеи, жертвой одной из которых предстояло стать Сергею.
– Кстати, – недоуменно сказал Сергей. – Откуда у «Плеса» такой двор? Там же с одной стороны – стоянка, а с другой – рынок…
Андрей и Анатолий Васильевич не отрываясь смотрели на экран.
– А почему там зима? – опять спросил Сергей. – Сейчас же июль месяц.
Во дворе появилась толстая тетка в черном пальто с каракулевым воротником, которое туго обтягивало ее фигуру, как бы сложенную из трех пуховых подушек. В руках она несла кожаную бесформенную кошелку. Следом за ней шел мужчина в коротком черном пальто, каракулевой шапке пирожком и широченных брюках.
– Посидим немного, – обратилась к нему женщина и уселась на скамейку возле подъезда.
–
Анатолий Васильевич с сожалением оторвался от экрана.
– Этого двора больше не существует, – сказал он. – И этих людей – тоже.
– А… как же… как мы их видим тогда? – робко спросил Сергей.
– Это Андрей там установил скрытые видеокамеры. Поэтому сейчас мы можем выбрать такой момент для перемещения, когда нас никто не видит. Андрею было труднее, чем вам.
– Так ты там был? – спросил Сергей Андрея несколько ревниво. Он уже начал привыкать к тому, что его миссия будет уникальной, и ему в голову начала закрадываться смелая мысль, что он мог бы обойтись в этом деле без конкурентов.
– Андрей, – обратился к нему Анатолий Васильевич. – Покажи ему, как перемещаться.
– Сейчас, – кивнул Андрей. – Эти двое уйдут… А, собственно, ладно. Найду где-нибудь уголок.
Он неторопливо снял висевший в углу песочного цвета тулуп, напялил цигейковую шапку, подошел к экрану и внимательно посмотрел на него.
– Ты чего оделся, как бомж? – удивленно спросил Сергей, забыв, что он обиделся на Андрея. – Давай я тебе из дома хоть шапку приличную принесу.
Андрей скроил презрительную гримасу:
– Шапка – как раз по моде. Лопух, – не удержавшись, добавил он, нажал правой рукой на запястье левой – и исчез.
Сергей начал было вертеть головой, но Анатолий Васильевич указал на экран. Прошло секунд тридцать, и Андрей вошел во двор со стороны улицы. Он молча прошел мимо сидящей на скамейке пары, вошел в подъезд и… оказался на кресле рядом с Сергеем, в нелепом тулупе, пахнущий морозом.
– Ты… как… – бормотал Сергей. – Ты... почему…
– Могу еще раз, – пожал плечами Андрей, снова нажал на левое запястье и через несколько секунд не спеша выходил из не существующего ныне подъезда давно снесенного дома навстречу давно ушедшим в мир иной людям, сидящим на давно превратившейся в труху скамейке. От этой мысли у Сергея закружилась голова.
– Ладно! – сказал он решительно и протянул руку. – Вшивайте ваш диск.
Обрадованный Андрей тут же воспылал к Сергею необыкновенной нежностью и любовью. Они с Барсовым, заботливо поддерживая его под руки, – их заботливость не уменьшалась от того, что Сергей сердито вырывался и убеждал их, что он пока отлично себя чувствует, – потащили его в глубь лаборатории, где его перехватили кокетливые девушки и усадили в кресло. Анатолий Васильевич тут же испарился – видимо, руководить, – а Андрей засунул диск в жужжащий шкафчик, который замигал зелеными, желтыми и голубыми лампочками, потом зарычал и выбросил из себя закрытый ящичек с отверстием, куда девушки нежно вложили левую руку Сергея.
– Да не бойся, тебе еще никто ничего не вшивает, – успокоил Андрей, глядя на задергавшегося Сергея. – Биоэнергетическое поле твое снимаем. И переносим на диск.
Шкафчик перешел на жалобный писк и замолчал.
– Все поле сняли? – тревожно спросил Сергей.
– Сейчас проверим, – сказал Андрей, вытащил диск и положил его на маленькую подставку перед компьютером.
В подставке оказался разъем для шнура, который Андрей тут же подключил. Один шнур тянулся к ящичку, другой – к компьютеру, а третий, самый толстый, к большому металлическому сейфу, который стоял в углу лаборатории. На экране оказался все тот же заснеженный дворик. Он был пуст. Андрей удовлетворенно кивнул, нажал какую-то кнопку – и диск исчез. На экране что-то мелькнуло, Андрей чертыхнулся, судорожно нажал на ту же кнопку – и диск появился снова, а вместе с ним появилась невероятно грязная, лохматая собака, которая и держала этот диск в зубах. Собака встряхнулась, разбрызгивая вокруг себя мокрый снег, и, оскалившись, утробно зарычала на завизжавших девушек.