Неисторический материализм, или ананасы для врага народа
Шрифт:
– На месте нынешнего Заречного района было поле. И деревянный мост, – с готовностью добавил отец, желая помочь.
Сергей не вполне согласился, что эта информация, хотя и ценная во многих отношениях, поможет ему освоиться среди коллег и соседей.
– Ты не горячись, – сказала мама. – В пятьдесят третьем в Средневолжске твой дед, между прочим, работал.
– Я и забыл. Он ведь в пединституте работал?
– Практически со дня основания! – гордо сказала мать.
Дед был ее отцом, и она им очень гордилась.
– Так ты, значит, там будешь работать, – вздохнула мама. – Отца увидишь. Молодого, красивого. Расскажешь, какой он тогда был. Меня ведь в пятьдесят третьем еще на свете не было. Еще только через три года рожусь.
– А я – через полгода, – похвастался отец.
– Вот здорово, – обрадовался Сергей. – Устроюсь к тебе в няньки, буду менять пеленки, а будешь плохо себя вести – отшлепаю.
– Прошу учесть, – встревоженно сказал отец. – Я тебя за всю жизнь пальцем не тронул.
Громко затрезвонил телефон.
– Это Гуля, – испугался Сергей. – Я по звонку узнаю.
Телефон продолжал звонить, и семья Бахметьевых задумчиво смотрела на него.
– Может, с работы? – предположил отец. – Сережа, возьми трубку.
– Почему я? – возмутился сын, но трубку взял. Это действительно была Гуля.
– Тебе не могло быть плохо со мной, – понеслась она с места в карьер. Сергей беспомощно взмахнул рукой и нечаянно включил громкую связь. – Я знаю все твои эрогенные зоны. Я чесала тебе большой пальчик на ноге.
– Ты его так скребла, что я потом неделю с пластырем ходил. У меня, между прочим, есть еще с десяток эрогенных мест, которые не надо всовывать в тесный ботинок, – сварливо сказал Сергей и, заметив, что отец прислушивается с нескрываемым интересом, протянул руку к кнопке громкой связи.
– Оставь, – запротестовал отец.
– Сейчас я прочитаю тебе стихи, – заявила Гуля и стала декламировать: – Когда твоей щеки ветерок коснется – вспомнишь меня, – патетически начала она.
Сергей вздохнул, тихонько положил трубку рядом с телефоном и пошел принимать ванну. Отец с комфортом устроился рядом в кресле, прикрыл глаза и стал слушать, с наслаждением кивая головой.
– Я буду солнцем твоим, глотком воды в жаркой пустыне… – декламировала Гуля. – Ты будешь жаждой томим – не насытишь ее без меня, – грозно пообещала она и замолчала.
Не дождавшись ожидаемых аплодисментов, сдавленных рыданий и признания в любви, она недовольно позвала Сергея:
– Эй, заснул ты там, что ли?
Отец встрепенулся, открыл глаза и посмотрел на телефон.
– Сережа принимает ванну. Да вы продолжайте, продолжайте, – благодушно предложил он.
Продолжать Гуля не пожелала, а стала объяснять Александру Павловичу, какой его сын подлый обманщик, и тут же нелогично потребовала, чтобы он немедленно вернулся, потому что за нее есть кому заступиться.
Александр Павлович встал рядом с телефоном и картинно воздел руку вверх. Мама с любопытством смотрела на него.
– Мой сын отправляется в далекую опасную командировку, – начал он. – И вот он позвал свою любимую девушку, чтобы проститься с ней перед трудным испытанием. И что же, девушка, которую он любил, вдохновила его на подвиг, стала ему поддержкой в трудную минуту? – голос его потихоньку приобретал эпические ноты, как будто он читал балладу наизусть. – Нет, она не поддержала его в трудную минуту, – печально произнес Александр Павлович. – Она не стала ему опорой и поддержкой, она не укрепила его дух. Наоборот, она лишила его покоя и уверенности. Какой позор! Где твои благородные дагестанские братья? – вопросил он, откинув руку в сторону и сбив очки с носа своей супруги. – Я хочу поговорить с ними. (Сережа, ты плещешь воду на пол.) Где эти горцы с душой величественного горного орла, а не гиены? Они сгорят со стыда за свою сестру. Разве так воспитывали ее замечательные мудрые родители? (Серега, оставь мне чуть-чуть геля для душа.) Нет, они не так ее воспитывали.
Потрясенная Гуля тихонько положила трубку. Пожалуй, решила она, пусть лучше ее братья пока не покидают аул.
– Браво, – восхищенно сказала мать. Александр Павлович величественно поклонился и пошел выгонять сына из ванны.
III
Во вторник в шесть утра Сергей был в лаборатории. Справа от него сидел Андрей, слева – Анатолий Васильевич, и они наперебой повторяли ему напоследок то, чему учили целую неделю.
– Помни две главные вещи. У тебя есть четыре минуты, чтобы определить место и момент материализации, – давал наставления перед дальней дорогой Анатолий Васильевич. – Ты можешь перемещаться…
– В пределах трехсот метров, да помню я, – нетерпеливо отмахивался Сергей.
– …Вытянув по направлению движения руку с диском, – наставительно продолжил Андрей. – Понял?
Барсов брал Сергея за руку, вытягивал ее и пояснял:
– Вот так будешь двигаться, за рукой.
– Да знаю я, – возразил Сергей.
– Повторение – мать учения! – подняв указательный палец, провозгласил Анатолий Васильевич. – Что надо сделать, чтобы стать видимым?
– Отпустить диск.
– Что произойдет, если ты отпустишь диск сразу, не осмотревшись?
– Я приземлюсь за голубыми флягами, – терпеливо в сотый раз ответил Сергей. – Кстати, что это за штуковины?
– Это газовые контейнеры. Раньше газ завозили на машине, в цистерне, и накачивали в эти штуки. Так что рядом с ними не кури.
– Я вообще не курю, – оскорбился Сергей. – Слушайте, все-таки ужасно неудобно, что обратно я смогу возвращаться только в эту лабораторию. И от дома далеко, и от работы тоже. А у меня, похоже, времени совсем немного будет.
– Тут пока ничего не поделаешь, Сережа, – вздохнул Барсов. – Не вшивать же тебе второй диск. Уж как-нибудь справишься. К тому же мне спокойнее, что ты будешь возвращаться сюда. Ситуация может потребовать нашего немедленного участия. И помни: мы будем следить за каждым твоим шагом и в случае опасности сразу вернем тебя сюда.
– Да уж сам вернусь как-нибудь, – удивился Сергей.
– Не скажи, – предостерег Анатолий Васильевич. – Может создаться такая ситуация, что ты не успеешь нажать на диск. Или не сможешь.
Сергей насторожился:
– Как так?
– А вот так, – объяснил Андрей. – Вот арестуют, свяжут руки за спиной, и не дотянешься. Так что не хорохорься там особо, посланник будущего.
– Ты смотри не засни у монитора, – занервничал «посланник».
– Ну давай кофейку на дорожку, и пора, – скомандовал Анатолий Васильевич. – Семь часов уже.