Неисторический материализм, или ананасы для врага народа
Шрифт:
Он сунул палку в сундучок и немного пошуровал ею. Змей там не оказалось. Вместо них позвякивали какие-то металлические предметы типа монет или украшений.
Потеряв интерес к сундучку, – украшения все равно не разглядеть в темноте, – он поднялся и, вытянув руки перед собой, принялся бродить по залу. Он наткнулся на небольшой каменный столб ему по пояс, в который была вделана металлическая трубка, расширяющаяся кверху.
– Факел, – догадался он.
Несколько факелов были приделаны к стене. Больше ничего интересного в зале не было.
Теперь оставалось только ждать. Сергей сел на пол, привалился к стене и закрыл глаза. Он очень устал.
Рано утром, почти на рассвете, небольшая группа египетских археологов стояла перед наполовину ушедшим под землю входом в древнюю примитивную небольшую пирамиду, которая давно привлекала узких специалистов, не страдающих гигантоманией.
– Со времен великого Мисра! – благоговейно шептал один из нанятых рабочих, бедуин в белой рубахе до пят и в черной шали, повязанной вокруг головы. – Великой Гумхурии Миср Аль-Арабии!
– Нет, – раздраженно поправил его ученый в европейском костюме, но тоже с шалью вокруг головы. – Сколько раз повторять, что это было за тысячи лет до Мисра!
– Спокойнее, Хафез! – предостерегающе сказал его коллега. – Пусть себе думают, что это египетская пирамида. А то они ничего делать не будут.
Хафез был ужасно горд, что он открыл тайну происхождения египетского народа. Он считал, что их прародителями была африканская ветвь скифов, обожествлявшая лошадей. Именно при скифах появились первые фараоны, имена которых канули в Лету в результате социальных катаклизмов. Хафез, который, можно сказать, вычислил местонахождение одной из тех первых пирамид, перед которой он сейчас стоял, собирался открыть их имена всему просвещенному человечеству.
Почти наполовину скрытое тростниковыми зарослями, это сооружение стояло тут уже не менее шести с половиной тысячелетий. А то и семи. Теперь было трудно распознать в ней пирамиду, – за ней не ухаживали, как, например, за Хеопской. Тысячи туристов не гладили ее до блеска в своем желании дотронуться до самой Истории, ученые не расчищали и не укрепляли землю вокруг нее. Всеми забытый и покинутый, некогда могущественный скифский фараон медленно уходил под землю. Узкий вход был завален огромными камнями, и его ловушки таили несколько неприятных сюрпризов для ничего не подозревающей экспедиции. Они оберегали тысячелетний покой фараона.
Небольшая группа египетских ученых почтительно взирала на Хафеза. Похоже, он не зря их сюда привел.
– Ну! – Хафез сложил ладони перед лицом ковшиком, а потом провел ими по лицу. – Начнем, пожалуй.
Рабочие в своих белых рубахах сначала пали перед пирамидой ниц и попросили прощения за вторжение.
– Мы прославим тебя, о великий и могучий, – пообещал низкорослый бедуин Хусейн. Он ни за что бы не стал работать за деньги – не потому, что у него были принципы. Просто есть много гораздо более легких способов их получить. Есть же у человека жены, в конце концов. Но, как большинство арабов, он испытывал великий трепет перед фараонами, справедливо полагая, что с их уходом великая страна Египет погрузилась в глубокий сон.
Куски песчаника, закрывающие вход, невозможно было убрать руками. Взрывать их тоже никто не решился. Это было бы непочтительно. Поэтому их обвязали веревками, и небольшой трактор, выползший из тростника, стал пытаться оттащить их в сторону. Камни не поддавались. Люди облепили их, как муравьи, и толкали, пока трактор тянул. Медленно-медленно, почти незаметно, первая глыба стала поддаваться.
К тому времени, как половину камней убрали, – их гора лежала неподалеку, – солнце поднялось высоко. Бедуины зароптали, требуя отдыха и полуденного сна. Бедный Хафез, который пританцовывал рядом от нетерпения, совсем загрустил, но его хитрый коллега Омар, который знал бедуинов несколько получше, сделал большие глаза:
– Фараон нас ждет. Он разгневается на того, кто будет лениться.
– Но фараон ждал нас целых семь тысяч лет, – возразил Хусейн, боязливо поглядывая на пирамиду. – Что с того, если он подождет еще немного?
– Долгое ожидание делает фараона нетерпеливым, – объяснил Омар и внушительно добавил: – Бойся гнева фараона. Ты видишь, мы тоже не стоим в стороне. Мы работаем вместе с вами.
– Вы тоже боитесь гнева фараона? – спросил Хусейн, совсем струхнув. Омар закатил глаза.
– О да! Фараоны страшны в гневе! Но мы позаботились о вас. – Омар подошел к тростниковым зарослям и, кряхтя, вытащил оттуда целый ящик минеральной воды.
– Там еще есть. Два раза по столько, – объяснил он рабочим. Арабские рабочие не менее падки на халяву, чем русские. Кроме того, они хотели услужить фараону, хоть и скифскому. Поэтому работу продолжили.
Сергей проснулся, но открывать глаза не спешил. Втайне от себя он надеялся, что кошмар останется во сне и сейчас он увидит рядом с собой либо Андрея, либо селивановскую физиономию. Довольно милая, кстати, физиономия.
В конце концов глаза все-таки пришлось открыть – не потому, что он надеялся что-то увидеть в темноте, а просто по привычке. Рядом не было даже Скворцова.
Тишина и безделье угнетали больше всего. Да и голод уже давал о себе знать. Сергей прикинул, чем бы ему заняться. Факелы! Можно было попытаться их зажечь. Даже если он изведет на это целый коробок спичек. При свете факела можно попробовать найти выход. Потому что если Андрей его когда-нибудь и найдет в этом склепе, то Сергей, похоже, уже не сможет этого оценить.
Он встал и начал искать столбик с факелом. Это оказалось непросто. Когда он их не искал, этих столбиков ему попалось три или четыре. А сейчас он несколько раз пересек зал из конца в конец, хлопая перед собой ладонями, как при игре в жмурки, – и ничего!
Можно было, конечно, потратить еще одну спичку, но это было бы слишком просто. К тому же, именно этой спички ему может не хватить, чтобы зажечь факел.
Он продолжал бродить, хлопая в ладоши, пока не услышал какие-то звуки. Как будто скребли по камню. Скворцов, наверное, стены царапает. Сергей вздохнул и протянул вперед руку. Вот же он, факел! Он нащупал его верхний край. Из металлического раструба торчала деревянная палка. Вполне сухая и толстая. На верхнем конце палки были намотаны какие-то нити, которые рассыпались под пальцами. Сергей зажег спичку и поднес к факелу. Он был из золота. «Еще бы, – усмехнулся Сергей. – Помру среди золота от голодной смерти».