Неистовый Евпатий
Шрифт:
– Бусурманская тропа! – воскликнул Евпатий.
– Как же мы их проглядели? – удивился Никита.
– Обманул меня твой дозорный, – обратился Евпатий к Еремею. – Видно правдивы слухи, о том, что у вас тут не чисто с нашими ворогами.
– Что ты, батюшка! Шутишь ты, что ли! – Открещивался старик. – Все под страхом живем, того и гляди, подожгут ночью.
– Вот этого вы и боитесь, поэтому и пропускаете врага в наши земли! – Лицо Евпатия исполнилось гневом, и он уже занес руку над Еремеем, но в последний момент пожалел старика.
– Никита! Нужно весь гарнизон этой крепости, вместе вот с этим…, – Евпатий кивнул на старика, –
– А что станет с городом?
– Здесь мы положим начало новых оборонительных сооружений против степняков. Сейчас зима, и это трудно сделать, но с приходом весны, я думаю нужно это исполнить, иначе туго нам придется.
– Ты возвращайся в крепость, а я объеду округу, осмотрюсь, может, что еще примечательное найду.
Евпатий знал, как важны укрепления на южных рубежах, и чем быстрее начнется их возведение, тем лучше. Обстановка, сложившаяся вокруг княжества, не терпела отлагательств. В стане кочевников засели три брата смутьяна, которые будут мстить за потерянную княжескую власть.
Весь день Евпатий пропадал в полях, и Никита с дружиной уже начали беспокоиться о воеводе. Когда же, вернувшись, тот въехал в крепостные ворота, лошадь под ним, чуть ли не падала от усталости. Глубокий снег и неутомимая энергия седока, измучили бедное животное, у которого изо рта свисала розовая пена. Евпатий, как ни в чем не бывало, пожаловался лишь на то, что слегка проголодался. Неутомимая энергия богатыря поражала всех.
Вечером того же дня, неожиданно для всех прискакал гонец от князя рязанского, и подал Евпатию свиток. Тот развернул его и начал читать.
– Князь требует немедленного возращения! – сказал Евпатий, откладывая документ.
– Что-то опять случилось? – произнес с тревогой Никита.
– На этот раз благие вести. Во Владимире на княжеский престол заступил Юрий Всеволодович. Готовится большое посольство в наши края для заключения союза.
– Наконец-то! Хоть северная граница будет в безопасности! – выдохнул Никита с удовлетворением.
– Видимо, до владимирцев дошло, что безопаснее жить в союзе со своими соседями! – рассуждал Евпатий. Я слышал, их тоже бусурмане одолевают.
– Имея внешних ворогов, нам необходимо замириться, иначе не совладать поодиночке! Разорвут русскую землю на клочки и уж не собрать будет! Ты поезжай, а я здесь останусь, – предложил Никита, – должен же здесь быть воевода.
Так и порешили. Наутро, Евпатий с частью своей дружины, и пленниками двинулся в обратный путь. Остальные, под руководством Никиты, остались защищать крепость. Только на шестые сутки войско воеводы вернулось в столицу. Там уже полным ходом шло приготовление к встрече высоких гостей из Владимира, и князю было не до расспросов об обстановке на южных рубежах. В тот момент его заботило более важное дело. Он приобретал сильного и влиятельного соседа и союзника. Князь Ингварь был в первую очередь политик, его больше волновали гражданские и внешние дела, военное дело он поручал своим советникам, и старался в эту область не вмешиваться. Поэтому вопрос с пленниками он поручил решать Коловрату на свое усмотрение, даже выяснив в чем их вина. Евпатий поместил изменников в специальную избу, и приставил к ним охрану, велев не спускать с них глаз.
На следующий день, улицы Рязани заполонил народ. Все встречали Владимирского князя. Самого князя со свитой, ожидали в районе Северного мыса – это древняя часть города, через которую проходила основная дорога, ведущая из Владимирской земли в столицу Рязанского княжества.
– Не много ли чести бывшему неприятелю! – произнес Евпатий, стоя подле князя.
– Когда речь идет о мире, мы не должны помнить старые обиды! Тем более, Юрий сам пошел на примирение, сделав первый шаг.
– Все равно, князь! Не спеши идти на уступки, послушаем сначала, что он нам предложит.
Ингварь посмотрел пристально в глаза Евпатию, но ничего не ответил. Понял ли он богатыря, или у него был свой расчет....
Посольство Владимирского князя не заставило себя долго ждать, и в условленное время явилось, представ перед соседями во всем своем величии. Юрий Всеволодович, восседал на белом величавом коне, которого ввели под уздцы в городские ворота. Его величественный образ поразил рязанцев. Крепкий, хорошо сложенный, он имел тридцать лет отроду и сразу вызвал симпатию у местного населения, когда проезжал сквозь живой коридор встречающих. Его светло-русая окладистая борода и проникновенные голубые глаза, смотревшие из-под густых бровей, добавляли выразительности лицу. Красно-белое меховое корзно, накинутое на плечи, прикрывало статную фигуру, облаченную в позолоченную кольчугу.
Сойдя с коня, он поприветствовал сначала князя, потом обратился к простому народу со словами:
– Приветствую вас, рязанцы! С почтением и добрыми намерениями прибыл я в вашу столицу, чтобы заключить союз на веки, и положить конец вражде, которая была между родами нашими! Мы один народ– Русичи, и должны жить в мире и согласии!
Под восторженные, одобрительные крики князь со свитой поднялись по ступеням и скрылись за дверьми княжеского терема, а народ продолжал ликовать, озаренный надеждой, не желая расходиться.
В просторных и светлых хоромах, принимал Ингварь дорогих гостей.
– А что княже, город-то ваш, неужто старше Владимира будет?! – начал Юрий издалека.
– А кто ж его знает! То ведь когда было?!
– Красив, нечего сказать! С высокого холма, где стоял княжеский терем, вся Рязань была как на ладони. И Юрий, глядя в окно, поражался увиденным.
– Слышал я, земля ваша городами славится? – поинтересовался Ингварь.
– Да! Что правда, то правда! Нигде нет такой красоты, как во Владимирской земле! – Хвалился Юрий.
– Вот только доля тяжелая выдалась нынче Руси. Кроме внутренних раздоров, внешний враг норовит надругаться над отчизной нашей! – Говоря эти слова, Ингварь ловил взгляд Юрия.
– Истинно, друг мой! Оттого и явился я к тебе с выгодным предложением! Объединим силы, князь, против наших ворогов, чтобы духа их не было на земле русской!
Поймав взгляд Евпатия, который так же внимательно прислушивался к словам владимирского князя, Ингварь увидел одобрение в его глазах. На душе сразу стало спокойно, и уже без опаски рязанский князь продолжил беседу. До позднего вечера продолжались торжества. Мир был выгоден соседям, и они явили его своему народу. Гости не хотели расходиться. Когда еще доведется посидеть в дружелюбной обстановке? Но напрасно князья надеялись, что их союз как-то отразится на попытках внешнего врага захватить русскую землю. Коварство и воинственность разжигали его желание грабить, убивать, жечь. Долгое время, чувствуя свое превосходство над отдельными княжествами, они не предпринимали решительных действий. Но с этого момента, чтобы не допустить союзов между ними, они ускорили свою подготовку к войне.