Неистовый голод
Шрифт:
Фрэнки с любопытством посмотрела на него. Она чувствовала его беспокойство через связь.
— Почему ты не хочешь, чтобы я пошла туда?
Трик подошёл к ней и обнял за шею.
— Потому что я знаю, ты надеешься, что что-то оживит твою память о той ночи, хотя это крайне маловероятно. Многие вещи не имеют для тебя смысла. Ты хочешь ответов. Я понимаю это, и не виню. Но тебе будет больно, когда это не сработает. Я уже говорил раньше, никто не причинит вреда моей паре — даже она сама.
— Я не ожидаю, что у меня будут воспоминания. Я была такой маленькой, когда это случилось…
— Но ты надеешься,
Фрэнки стиснула зубы. Это действительно раздражало, насколько хорошо он её понимал.
— Послушай, если ты действительно чувствуешь, что должна это сделать, я сделаю так, чтобы это произошло. Я получу разрешение от Джоша осмотреть дом. Но можем мы не делать этого сегодня вечером? Разбирать вещи твоего отца было для тебя огромным испытанием — даже несмотря на то, что это оказалось хорошо, это всё равно было нелегко. Давай делать это шаг за шагом. — Он прижался лбом к её лбу. — Пожалуйста. Ради меня.
Она сделала глубокий вдох.
— Хорошо.
Его лицо смягчилось.
— Хорошо.
Дрожа, Фрэнки потёрла предплечья. В выставочном зале было холодно, темно и пыльно. Глаза её скульптур были закрыты. Они спали. Ей нужно было вести себя тихо. Она на цыпочках вошла в дверь, ведущую в студию. Но когда она вошла в дверь, оказалась не в студии — нет, дверь привела обратно в выставочный зал. Она увидела люк над головой. И открыла его, спустила лестницу и поднялась по ступенькам. И она снова оказалась в выставочном зале. Трик был там. Он пристально смотрел на Лицо. Оно не было искажено от боли, по крайней мере, пока спало. Трик посмотрел на неё.
— Мне не нравится, когда ты причиняешь себе боль. Ты должна остановиться.
Она закрыла глаза и перевела дыхание. Когда она открыла их, Трика уже не было. Там была Айрис, выглядевшая такой же здоровой и жизнерадостной, как на своих фотографиях, а по всему полу были разбросаны кусочки пазла.
— Не поднимай их, — сказала ей Айрис. — Оставь там, где они есть. Оставь это в покое, Фрэнки.
Осколки внезапно поднялись с пола и начали вращаться вокруг Фрэнки. Они двигались слишком быстро, чтобы она могла разглядеть что-либо из них. Она оглянулась на Айрис, но её там больше не было.
— Где?..
Осколки застыли в воздухе. Упали на пол. Она почувствовала запах оружейного масла, пороха и крови. Под всем этим был его запах — дождя, морской соли и горелого дерева. Затем она заметила, что Лицо проснулось, и его глаза впились в неё — глаза, которые теперь были человеческими и знакомыми, но всё же не такими.
— Ты должна быть в постели, Фрэнки.
Её глаза резко открылись, и она судорожно вздохнула, сжимая рукой покрывало. Рука, обхватившая её сзади, повернула лицом к Трику, и она позволила ему притянуть себя к нему.
Он поцеловал её в макушку.
— Ещё один кошмар?
Она просто кивнула, продолжая прятать лицо у него на
— Поговори со мной, Фрэнки. Твоё сердце колотится как сумасшедшее, а мой волк рвётся наружу и выслеживает то, что напугало тебя. Расскажи мне о ночном кошмаре.
Она сглотнула.
— Я думаю, что кто-то, кроме моих родителей, был там в ту ночь, когда была убита моя мать.
Рука, гладившая её по спине, замерла.
— Кто?
— От него пахло дождём, морской солью и горелым деревом. Я чувствую этот запах каждый раз, когда нахожусь рядом с сыновьями Клары, но поскольку они тройняшки, они все пахнут одинаково.
Трик продолжил поглаживать её по спине, прогоняя тревогу. Он ненавидел дрожь в её голосе. Его волк потёрся об неё, пытаясь утешить.
— Почему ты думаешь, что кто-то был там той ночью? — он тихо спросил.
— Я чувствую этот запах так же хорошо, как и запах пороха. И затем голос говорит мне, что я должна быть в постели.
Запустив пальцы в её волосы, Трик откинул её голову назад и мягко сказал:
— Это не значит, что в ту ночь там был кто-то ещё. Я не говорю, что ты ошибаешься. Я говорю, что это может быть твой мозг, пытающийся сложить все кусочки воедино и смешать их в один сон.
Она даже не могла с этим поспорить. Человеческие глаза на скульптуре лица не принадлежали ни одному из сыновей Клары. Картинка, сложившаяся из кусочков, которые у неё были, не имела смысла. И она должна подумать, что, возможно, ей просто хотелось верить, что там был кто-то другой, потому что она не хотела, чтобы её отец был виновен. Поскольку её волчица так плохо реагировала на запах тройняшек, они были удобными козлами отпущения, не так ли? И всё же…
— Я чувствую, что подсознание пытается мне что-то сказать. Не думаю, что я помню, что произошло. Просто моё подсознание уловило что-то, что я упустила из виду. Что-то важное.
Трик потёрся носом об её.
— Я не знаю, что бы это могло быть, — прошептал он.
Как и она.
Глава 15
Спустя неделю, когда Фрэнки вошла в арочную дверь ночного клуба «Андеграунд», удивлённо выгнула брови. Это было совсем не похоже на обычный клуб. Освещение было тусклым, а танцпол переполнен, но не было ни громкой музыки, ни спёртого горячего воздуха, ни мигающих стробоскопов. В клубе были и стиль, и класс. Стены из красного кирпича и сводчатый потолок создавали ощущение, что она находится в большом железнодорожном туннеле или что-то в этом роде.
Заведение принадлежало стае Меркурий и, как утверждается, управлялось единственной дикой кошкой маргай, Харли. Очевидно, самкам стаи не терпелось познакомиться с Фрэнки, поэтому Тарин предложила самкам обеих стай собраться в клубе на девичник. Итак, у них был девичник. Только с Триком и Маркусом. Мужчины были для «защиты», как сказали — будто женщины были недостаточно крутыми, чтобы защитить себя. Несколько недель назад Фрэнки, возможно, испытала бы облегчение, узнав, что Трик с ней. Сейчас же она чувствовала себя более уверенно в стае. Она не стала бы преувеличивать, что сблизилась со своими товарищами по стае; Фрэнки нелегко с кем-либо сближалась. Но она привыкла к их обществу и чувствовала себя более раскованно рядом с ними, особенно с Джейми и Макенной.