Неизбежность
Шрифт:
Возможно, в этом и не было ничего. Дэйзи, как многие наивные любопытные люди до неё, могла поискать приключений, поэтому пришла в лес. Она заранее запаслась колом, поскольку просто знала о существовании вампиров.
Но что-то ему подсказывало: дело в другом. Её взгляд в первые несколько секунд, когда она его только увидела, был полон такой ненависти, что не оставалось сомнений: её визит сюда – не случайность и что-то гораздо более серьёзное, чем любопытство. Наверное, поэтому он не убил её, ведь впервые за долгое время в нём проснулся реальный интерес.
И
****
Вампир почувствовал новый человеческий запах. Кто-то медленно бродил по лесу, часто останавливаясь, будто в нерешительности. Видимо, он впервые оказался здесь, и, судя по его учащённому сердцебиению и страху, не по собственной прихоти.
Что ж, это удачно. Уильям уже начал испытывать жажду, и ничто не помешает ему получить желаемое.
Он быстро настиг свою жертву, и, резким движением схватив парня лет двадцати, повернул его к себе. Глаза несчастного выдавали испуг ещё сильнее, чем частое сердцебиение. Дрожь уже начала охватывать всё его тело.
Уильям встречался с такой реакцией чуть ли не каждый день, ведь мало кто не боялся перед смертью, которую олицетворял он. Многие даже умоляли его со слезами на глазах. Это стало таким привычным для него, что если и вызывало когда-то давно что-то вроде сожаления и даже сочувствия; теперь ничего такого не осталось, разве что, наоборот, смесь безразличия и раздражения.
Когда кто-то существует вечно, ценность человеческой жизни для него теряет всякое значение. Уильяму было уже триста двадцать четыре года.
– По-пожалуйста, – чуть не плача, прерывистым от подступающих рыданий голосом произнёс парень.
От страха он даже зажмурился, будто и впрямь надеялся, что, если не будет смотреть на вампира, тот исчезнет. Всё тело жертвы словно сжалось от испуга, и сейчас он являл собой жалкое зрелище. Поэтому вампиру захотелось покончить с этим как можно скорее. Уильям тут же вонзил клыки в вену на шее парня.
Конечно, тот продолжал трепыхаться, жалобно всхлипывать и даже скулить, но вампиру уже не было до этого никакого дела. Насыщенный вкус солоноватой тёплой крови затмевал все остальные ощущения, заставляя сконцентрироваться только на этом наслаждении. Это была эйфория, настоящее блаженство – несомненно, что-то гораздо большее, чем просто способ утолить жажду. И всякий раз, сколько он ни пил чью-либо кровь, это чувство полностью охватывало. Смертным такое не понять – им просто не дано испытать и половину подобного удовольствия.
Вот уже скоро Уильям почувствовал, как кровь всё медленнее текла по жилам его жертвы, а сердце билось едва слышно. Парень умирал.
– Ну что ж, по крайней мере, он выиграл пари, – услышал вдруг вампир насмешливый голос своей подруги.
Он обернулся, отбрасывая мёртвое тело. Вайлет хищно облизнула губы, бросив взгляд на несчастного парня. Затем, подняв глаза на Уильяма, поприветствовала его лёгким кивком головы.
Они были знакомы уже около двухсот лет, с момента её обращения. Тогда девушка была совсем другой, намного более похожей на человека, чем на монстра. В ней ещё жила душа, которая сопротивлялась новой сущности. Но это была ненужная борьба, исход которой заранее предрешён. И не было ни одного исключения среди им подобных.
И поэтому совсем скоро Вайлет приспособилась к новой жизни, которую в полном совершенстве показал ей Уильям. Поначалу их связывали в какой-то ничтожной степени романтические отношения, но затем оба поняли, что будет лучше оставаться друзьями.
– О чём ты? – спросил вампир, хотя ответ его не особо интересовал.
Парень уже был мёртв, и к чему терзать себя какими-то лишними фактами, которые всё равно не вызовут ни сожаление, ни чувство вины?
Уильям оглядел подругу. На Вайлет были мужские брюки, свободная рубашка, пояс, навешанный множеством всяких побрякушек. Чёрная повязка на один глаз, свободно распущенные пшеничного цвета волосы и искусственный румянец на коже создавали ей образ человека, и не просто девушки, а пиратки.
Такой её вид, хоть и был похож скорее на маскарадный костюм, не особо удивил его. Уильям привык, что его подруга часто меняла маски, так как любила проводить время среди людей, узнавая их планы по отношению к ним, вампирам.
Она подошла ближе и, с извращённым сочувствующим удовольствием глядя на лежачий труп, ответила:
– Человеческие мужчины… Они порой как дети, – вампирша усмехнулась, и, переведя взгляд на Уильяма, пояснила: – Я слышала, как этот парень и его приятель заключили пари, которое состояло в том, чтобы погулять в этом лесу.
Вампир не отреагировал. В конце концов, парень сам напросился, надо быть самодовольным глупым болваном, чтобы заключить такое пари. Раз он не позаботился о своей жизни, так бессмысленно рискуя, то Уильяма уж тем более это не волновало.
– Что нового в свете? – перевёл тему он, зная, что Вайлет в курсе всех самых важных и даже совсем незначительных сплетен.
Кое-что их действительно интересовало: даже несмотря на то, что люди в большинстве своём ничтожны и едва ли способны на какие-то решительные действия против них; стоило оставаться начеку. Ведь за их столетия попадались те, что шли на вампиров, и порой довольно успешно.
К счастью, люди даже не подозревали, что один из порождений ночи мог бы оказаться в их среде. Всё потому, что ещё ни один из вампиров, изредка наведывающихся в человеческие дома, не выдавал себя. Самая главная улика – их ледяная кожа – исключала сомнения у человека.
Но люди не знали главного. Если бы вампиры всегда оставались холодными, это бы значило, что их тело постоянно мертво. Оно бы не могло нормально функционировать, гонять кровь по телу, позволять им жить полной жизнью, используя каждый миг и наслаждаясь всем, чем только пожелают.